Я выдохнул.
Как всегда, вспомнив деда, я успокоился. Он был крепким орешком, мой старик.
Всегда хотел быть таким же.
— Лола, — сказал я, не оборачиваясь — знал, что горгонида никуда не делась. — Отведи меня к ребятам. Сейчас же.
Глава 13
— Макс говорил, что на Благоре сухой закон, — вспомнил я, когда мы с Лолой вышли в пустой и гулкий коридор, уводящий от Арены вглубь скалы.
— Это так, — ей приходилось слегка пригибаться: служебные коридоры не были рассчитаны на рост горгонид. — Но Автандил нашел подпольный кабак и зазвал туда всех ребят.
Ох уж этот Автандил. Заноза в Заднице.
— А что служба безопасности?
Как-то не верилось, что Уховёртка не в курсе этой подпольной развлекухи. Или… Всё, как у нас? Плати, и тебя никто не тронет?
Лолита на мой вопрос пожала плечами. В такие мелочи она не вдавалась.
— Далеко ещё?
Я не знал, что буду делать. Просто хотел, чтобы всё было, как раньше, вот и всё.
Не стоило мне оставлять ребят.
— Уже пришли.
Горгона остановилась перед широкой каменной дверью. Если б не она — я бы прошел мимо, дверь ничем не отличалась от окружающей скалы, кроме едва заметной полукруглой выемки в рост человека.
Лола несколько раз стукнула по камню и дверь отъехала в сторону.
Как только я шагнул внутрь, на меня повалилось тело.
Это был Тарара.
Шкурка у него была цвета детской неожиданности, фиолетовый язык бессильно свешивался на плечо, в глазах — ни проблеска разума.
Он даже не понял, что это — я. Просто обхватил лапками за шею, чтобы не упасть, и дыхнул такой ядовитой смесью запахов, что засвербело в носу.
— ИК! — громко сказал троглодит и для верности обвил мою ногу кончиком хвоста.
Помещение до отказа было набито пьяными в сопли существами. Тут были не только Задницы, других тоже хватало.
Но намётанный глаз, как микроскоп, выхватывал из общей кучи знакомые лица…
Силантий с Мефодием растеклись по полу, я даже принял их за пушистый коврик странной расцветки.
Тигр Мануэль сладко сопел прямо на стойке, в обнимку с минотавром. Дендроид Фома шелестел веточками, погрузив корни в кадку с чем-то, даже отдалённо не похожем на землю…
Гавриил с Уриэлем, в компании каких-то незнакомых ангелов, вповалку нежились на осьминогах — поэтому я и принял их за коврик…
И только горгониды, как стойкие оловянные солдатики, мужественно держались на ногах.
Точнее, на стульях: оккупировав столик у дальней стены, усевшись в круг и обхватив друг друга за плечи и покачиваясь, они пели хором.
Кружки, рюмки и вообще всё стеклянное подрагивало и позванивало от мощных слаженных голосов, а от самой песни веяло чем-то кровавым, снежным и с множеством острых зубов.
С трудом оторвав от себя троглодита, я попытался привести его в чувство энергичными встряхиваниями.
Бесполезно. Тарара болтался как тряпочка, глаза у него были оловянные, и только кончик хвоста упорно не хотел отпускать мою лодыжку.
— Сколько продолжается это безобразие? — спросил я у Лолы.
Та стояла рядом, наконец-то выпрямившись во весь рост — в зале потолок был высоким.
— С тех пор, как прочитали в статье о том, что вас посадили, тренер, — ответила горгона.
Я сжал зубы до хруста.
Лола была такая спокойная, такая… невозмутимая, что захотелось наорать на неё, выплеснуть злость хоть на кого-то.
А ты куда смотрела?.. — хотелось спросить, но я молчал, стараясь дышать только носом: в зале стояло такое амбре, что казалось, можно опьянеть, только от запаха.
Лола не виновата, — напомнил я себе. — Ты сам снял с неё капитанскую повязку.
А Андромеда, при всех её сверхъестественных достоинствах, не пользуется таким же авторитетом.
К тому же, ангелы умеют охмурять.
Чёрт бы побрал этого Автандила…
Выгоню из команды, к свиням собачьим. Или засажу на скамейку запасных — навечно.
Как только найду.
Потому что здесь, среди пьяных в дымину игроков, возмутителя спокойствия не наблюдалось.
— Лола, свисток с тобой? — спросил я, пристраивая троглодита под мышкой, на манер дамской сумочки.