— Но он же — зелёное желе!
— Да, я заметил.
Ни в жисть не поверил бы: ангел — ксенофоб.
Я вспомнил себя — в первый день, когда я только знакомился с командой. Признаюсь честно: и на меня огромная куча зелёного желе произвела неизгладимое впечатление.
Но потом я увидел дракона… А ещё потом как-то до меня дошло: в мире, где мяч имеет собственную волю, а ещё глаза и зубы, разумное зелёное желе — это даже нормально. И пахнет приятно.
— Как-нибудь попробуй с ним пообщаться, — посоветовал я. — Между прочим, он стихи пишет — мне Лилит говорила. И даже что-то такое цитировала, но я в поэзии — как ёж в апельсинах.
— Я попробую, тренер, — на лице ангела проступила покорная обречённость.
— Ну и вообще… Будь проще. И люди к тебе потянутся.
— Так вы сдаёте меня страже, или нет?
— А сам ты как думаешь?
— Если… Если вы завтра выпустите меня на поле, я вам покажу.
— Где раки зимуют?
— Кто?
— Забудь. Так что ты собираешься показать?
— Самую лучшую свою игру.
— А Скраблий?
— Пускай идёт в жопу.
Я кивнул. Собственно, именно этого я и добивался: чтобы Автандил сам решил, что ему делать дальше.
— Посмотрим, — сказал я, с трудом поднимаясь на ноги.
Колено отекло — я это чувствовал через штанину. Интересно: здесь можно раздобыть обезболивающее?..
Шагая к выходу, мне пришлось опираться на всё, что попадалось под руку: на стену, на шкафчики, на плечо Автандила…
— Я могу вам помочь, тренер, — сказал тот, открывая передо мной дверь. — С коленом.
— Да ну? — вопросил я без особого восторга. — Ты что, целитель?
— Военно-полевой фельдшер.
— И… что это значит?
— Будет больно.
— В смысле…
— Чертовски больно, тренер. Дьявольски, — сказал ангел. — В стройбате нам не давали основ анестезии. Главный упор делался на то, чтобы боец как можно скорее встал в строй.
— Ага, — я тупо кивнул.
Был, был соблазн согласиться тут же, не сходя с места. Но… нет, боли я не боюсь. Просто доверять ему сейчас, перед игрой с Ангелами Ада, не мог. Не имел права.
— Вы мне не доверяете, тренер.
Вдох — выдох. Вдох…
— Твоя правда, Ави. Не доверяю. Так что, вернёмся к этому разговору послезавтра, лады?
— Вам стоит только приказать.
Отправив Автандила на пробежку, сам я похромал на стадион.
Мне это было нужно.
Посидеть в тишине и одиночестве, подумать…
Атмосфера стадиона. Где бы он не находился, кому бы ни принадлежал, главное — это атмосфера. Тот особенный дух соревнований, побед, поражений, соперничества…
Наверное, это как у Макса с адреналином.
Ему, чтобы чувствовать себя живым, необходимо рисковать жопой. А мне -побеждать.
Нет, не так. Мне, чтобы чувствовать, что день прожит не зря, необходим достойный соперник. Тот, кого я буду стремиться превзойти.
Выйдя к стадиону, я с удивлением понял, что тренировка Теночли ещё не закончилась.
Казалось, мы с Автандилом трындели целую вечность.
А вот поди ж ты.
Выбрав местечко повыше, я устроился на широком и довольно удобном сиденье.
И всё-таки они странные… Внешне — такие же люди, как и я.
Красноватая кожа, тёмные, затянутые в хвосты, волосы… На индейцев похожи, я уже говорил.
Но временами в игроках Теночли пробивалось нечто… чуждое. Нечто звериное, хищное такое.
И это пугало.
Вот взять октапоидов: они тоже пугали — особенно, когда их было больше одного. Но по крайней мере, по ним было сразу видно: это — не люди, бляха медная. Это хищники! Флюиды, что-ли, другие…
А вот теночли я понять не мог, как ни старался. Воины — ягуары. Это что, название такое, или они и впрямь превращаются?
Судя по их форварду — таки да.
Он начал разбег из угла поля. Мяч, как приклеенный, парил перед ним.
Другие игроки — в рамках тренировки — пытались ему помешать, сбить с толку, отобрать мяч. Бесполезно.
Центральный нападающий с капитанской повязкой был неотразим. Он мчался, всё удлиняя прыжки, временами казалось, ноги и вовсе не касаются травы… А потом он опустился на четвереньки, и вот передо мной уже не человек, а зверь.
Красивый, как ядовитая мухоловка. И такой же смертоносный.
И вот уже мяч в воротах.
Форвард вновь перетек в человечью форму и победно вскинул руки над головой.
Послышались крики:
— Виват Монтесума… — или что-то в таком роде.