— Кларисса, — перебил я. — Если ты пришла не только для того, чтобы потрахаться и выпить кофе, поверь: сейчас — самое время.
Она вздохнула, села прямо, дематерилизовала поднос со всем содержимым — хорошо, у меня в руках осталась чашка, из которой я едва успел пригубить… А потом сказала:
— Мне нужна твоя помощь.
И посмотрела так, что я мгновенно понял: речь пойдёт не о том, чтобы застегнуть лифчик.
— Что случилось?
Жопой чую: это как-то связано с жезлом Князя и Лилит.
— Кто-то вломился в государственную казну.
Я чуть не опрокинул на себя остатки кофейной гущи.
— У тебя же есть гвардия, — сказал я первое, что пришло в голову. — Всякая там стража.
У неё сделалось такое лицо…
— То, что в казну вломились — полностью моя вина, — выдавила баронесса.
— А, ты боишься огласки, — подложив подушку под спину, я сел поудобней. — Типа, никто не должен знать, что ты прошляпила заначку. Можно понять. Но… Почему я?
— Ты никому не скажешь, — Уховёртка достала из воздуха зажженную сигарету и затянулась. Поморщившись, я отобрал у неё эту мерзость, затушил в пустой чашке и убрал подальше. — И к тому же, ты — футболист.
— А, ну да. Нас же специально учат разыскивать ворьё.
— Я думаю, это сделал кто-то из ваших.
— В смысле?..
— Я хотела сказать, из спортсменов. Из тех, кто приехал на Игры.
— Но… нахрена? В смысле, ограбить сокровищницу сейчас, когда Игры в самом разгаре…
— Может, он испугался, что вылетит во втором туре и не успеет?
Я почесал макушку.
— Значит, это была его цель, да? Обнести драконов. Для этого он прикинулся футболистом, прибыл на Благор и… — я покрутил в воздухе указательным пальцем. — Что украли?
Слепой козе ясно: если моя гипотеза верна, шли за чем-то конкретным. Не просто за золотом — ограбление с целью обогащения проворачивают не так. Не то, чтобы я шибко в этом разбираюсь, просто стараюсь рассуждать логически.
Уховёртка на мой вопрос пожала плечами. Тряхнула роскошными косами, а потом всё же сказала:
— Я не знаю.
— Ладно, — я бы охотно выпил ещё одну чашку кофе. Но хрен знает, может, у них здесь лимит на магию… — Ты не знаешь, кто вломился и что взял. И чем я могу помочь?
— Я уверена в одном: это тот, кто взял жезл.
И вот тут я сделал стойку.
— Ага! — обхватив баронессу за плечи, я как следует её встряхнул. — Ведь это прямое доказательство того, что Лилит здесь ни при чём!
Я что имею в виду: если кого-то посадили, а убийства продолжаются, значит, это не он, правильно?
— Вовсе нет, — упрямо сморщила носик дракониха. — Они ведь могут быть в сговоре. Ведьма у нас, подельник запаниковал и принялся действовать.
— А чего он тогда не запаниковал раньше?
— Ждал.
— Чего?
Надоело тянуть из неё клещами.
Но бывает так, что с бабами по-другому нельзя. Не будешь проявлять инициативы — сама ни за что не скажет, даже себе в ущерб. Просто из вредности.
— Я не знаю, — она прерывисто вздохнула. — Я не знаю, чего он ждал, почему полез в сокровищницу именно сейчас… Одно ясно: именно для этого он и похитил у Князя жезл.
Я потряс головой.
— Вот сейчас я вообще ни ухом ни рылом.
Она вновь извлекла из воздуха сигарету и затянулась. Я не стал препятствовать: надо же бабе успокоиться, привести мысли в порядок…
— Одевайся, — Уховёртка решительно вдавила бычок в ту же чашку с гущей.
— Всё было чудесно, дорогой, деньги возьми на комоде, — пробормотал я, выбираясь из-под одеяла.
— Чего?
— Забудь, — я натянул треники, носки, майку… — Куда пойдём?
— Сначала скажи: ты мне поможешь?
— А я что делаю, бляха медная?
Бабы. Вечно им всё надо разжевать и в рот положить.
Уховёртка облачилась по-солдатски быстро: брюки с лампасами, китель, форменные ботинки… Но бельё у неё под кителем было кружевное. Чёрное, кружевное, с крошечными розовыми бантиками.
Мать её за ногу.
Перед дверью она остановилась и приложила ладонь к моей груди.
— Поклянись, что никому не скажешь, — потребовала она.
— Что у нас с тобой тайные потрахушки? Расслабься. Я не хвастаюсь победами на любовном фронте.
— Я о жезле!
— Ори погромче, и клятва не понадобится.
— Тимуррр… — она тоже впервые назвала меня по имени. — От этого зависит моя жизнь.
Вдох — выдох… Вдох…
Хотелось спросить: а о жизни Лилит ты не думала, когда упрятывала её в Башню?