Вдруг один из этой сладкой парочки возник на пути Автандила.
И тот… Просто посторонился.
Отошел в сторону, мать его за ногу!
Козёл скребучий, — пробормотал я себе под нос. — Нашел способ подставить.
— Плохо дело, — рядом со мной возникла Зебрина. Оранжевая чёлка почти сливалась с такого же цвета слюнявчиком, на бледных щеках — два красных пятна, взгляд не отрывается от нимбоносцев. — Ангелы благоговеют перед этими засранцами. Инстинктивно.
— В смысле?
Серафим возник на пути Уриэля — и тот тоже отошел. Просто опустил руки и шагнул в сторону, слава богу, хоть не поклонился, мать его за ногу.
— Для наших ангелов серафим — это как… Как дедуля для остальных драконов, смекаешь?
— Они что, из правящего дома? Принцы какие-нибудь…
— Типа того, — девчонка сморщила конопатый носик и покачалась с носков на пятки. — А ещё у них есть способности…
— Какие, нахрен?
В этот момент один из серафим добрался до мяча.
Он не стал пинать его. Вообще не стал устраивать показательного выступления. Просто открыл пошире пасть и издал беззвучный вопль.
Мяч послушно и стремительно, всё набирая скорость, полетел к нашим воротам.
Казалось, ему просто необходимо оказаться как можно дальше от шестикрылой бестии.
— Вот такие, нахрен, способности, — сказала Зебрина и сплюнула.
— Не выражаться при тренере, — строго прикрикнула Андромеда.
А-А-А!.. — заорали трибуны.
Мяч САМ влетел в наши ворота. Ему не помешали ни октапоиды, раскинувшие щупальца казалось бы, непроницаемой сеткой. Не помешал Фома, растопыривший веточки по всей дуге ворот.
Мяч вдруг, по-волшебству, оказался там.
— Один-один, — мрачно констатировала Зебрина. — Лиха беда — начало.
Она не ошиблась.
Едва Фома отправил мяч за пределы штрафной, как серафим крикнул на него второй раз.
— Один-два, — коротко сказала Зебрина.
И ещё через минуту:
— Один — три.
Избиение младенцев прервал свисток к концу первого тайма.
Дополнительного времени арбитр так и не назначил…
Скраблий прошел мимо меня, высоко задрав подбородок и даже не взглянув в нашу сторону.
Нимб над его головой помаргивая трещал.
Вот почему демоны не торопились, — догадка была очевидной. — Туз в рукаве. Точнее, два туза.
— Деда, что происходит?
Я поморщился. Вопль раздался прямо над моим ухом, и так уже чрезмерно травмированным.
— Не деда, — досадливо поправил Князь. — А арбитр Коммод. Внучек.
— О. Прости, пожалуйста, что забыл об этих слюнявых церемониях, — Макс издевательски поклонился. — Но знаешь, что? У меня есть уважительная причина! Это что, нахрен, такое? — и он ткнул пальцем в светящиеся фигуры серафим, дефилирующие мимо нас.
Князь пожал плечами.
— Игроки, насколько я могу судить, — сказал он.
— Игроки?.. — Макс забегал вокруг Князя, как психованная собачонка. — Назовите меня пасхальным кроликом, если это — футболисты!
— Можешь подать жалобу, — буркнул Марк Тиберий. — В спорткомитет.
— И подам, — бушевал Макс. — На тебя, дедуля, подам! Межизмеренческие Игры! Сюда что, вообще кого попало пускают?
Глаза Князя недобро прищурились. В той глазнице, где сиял аметистовый камень, зажглась яркая искра…
— Остынь, Макс, — я поймал его за полу пиджака. — Сейчас ты всё равно ничего не сделаешь.
— Ты что, сдаёшься? — на меня уставились круглые голубые глаза. Которые медленно, искра за искрой, становились золотыми…
— Иди в жопу.
Князь поморщился. А я отвесил себе пинка. Мысленно.
Срань.
Ругаюсь при венценосной особе, как пьяный сапожник в пансионе для благородных девиц.
— Никто не сдаётся, — сказал я. — Просто… Мы сменим тактику.
К моему удивлению, Князь коротко, но одобрительно кивнул. А потом удалился. Молча.
Игнорируя шепотки за спиной — также, как и охрану из шестёрки бронебаб.
— Один — три, тренер! — встретил меня с места в карьер Тарара. — Всё пропало…
— Гипс снимают, клиент уезжает… — подхватил Макс, вваливаясь вслед за мной в раздевалку.
И наконец-то я закатил глаза. С наслаждением, с каким-то, я бы сказал, мазохизмом.
А потом развернулся, схватил Макса за грудки и держа на вытянутых руках, вынес обратно в коридор.