Но учитывая, насколько хитромудрая эта баба, может быть, Макс и прав.
— Ты же в курсе, что Заковия наложила эмбарго на вывоз золота? — спросил Макс.
Уховёртка яростно оскалилась.
— Они не имели права! — она вскочила. — Золтан нарывается на войну. Решил похерить договора, которым больше лет, чем нам всем, вместе взятым! Да даже во время «глазной» войны золото из заковианских копей поступало бесперебойно!
Макс терпеливо выслушал всю экспрессивную тираду, а потом заметил:
— Собственно, именно поэтому я и хочу порыться в архивах, — он бросил короткий взгляд на баронессу. — Поднять старые договора, поискать лазейки… Может, удастся убедить Золтана отменить эмбарго.
— Ты? — Уховёртка сморщила носик. — Но… зачем тебе это?
— Я — тоже заинтересованная сторона, — Макс пожал плечами. — Моя компания несёт убытки. Двойные убытки. Мало того, что металл никто не покупает, он ведь копится на складах — и скоро превысит допустимый предел…
— Ладно, — прервала его баронесса. — Вообще-то это не принято, но ты же семья. Вот, — пошарив в столе, она достала небольшой медальон. — Этим открывается дверь в архив. Каталогов, правда никто не составлял — с тех пор, как последний архивариус подал в отставку. Но если тебе припекло…
— Буду должен, — промурлыкал Макс, пытаясь вырвать из рук Уховёртки кулон.
— «Спасибо» в банк не положишь, — ворковала та в ответ.
— Долг принца Заковии — это тебе не просто «спасибо», — убеждал Макс.
— Сегодня ты принц, а завтра… — она выгнула идеальную бровь.
— Ладно, чего ты хочешь? — сдался Макс.
— Один процент от продаж. Когда они возобновятся.
Макс задохнулся.
— С ума сошла?.. Один валовый процент составит… — он закатил глаза к потолку и пошевелил губами. — Сумасшедшие деньги! Хватит, чтобы открыть сосисочную.
Уховёртка вздохнула. А потом всё-таки выпустила кулон из пальцев. Макс быстро спрятал его в карман.
— Четверть процента, — сказал он.
— Я собираюсь уйти на покой, — объявила баронесса. И опустив глаза, продолжила: — Ты же знаешь, я уже не молода, Макси. Попытки выскочить замуж больше подходят драконице лет эдак… в общем, моложе. А я устала. Хочу перебраться в Сан-Инферно. Купить домик…
Её признание что-то тронуло в моей душе.
Во всяком случае, такой мотив я понимаю.
— Ладно, треть процента, — прогнулся Макс. — С учётом НДС, это будет… На домик хватит. На очень большой домик. Комнат эдак в пятьдесят. Но… Можно спросить? Почему Сан-Инферно? Ты же любишь Благор.
— Задрало всё, — Уховёртка вновь плюхнулась в кресло и водрузила стройные, обтянутые чёрными лосинами ноги на стол. — Хочу пару сотен лет пожить спокойно. К тому же, мастер Заточчи предложил мне кафедру.
— Ух ты, поздравляю, — Макс похлопал в ладоши. — Будешь свежевать неокрепшие умы. А теперь, если позволишь… — он повернулся к двери.
— Да, пожалуйста, — она даже улыбнулась. — Удачи тебе в поисках, — а потом она посмотрела на меня.
Я онемел.
Срань! Ведь всю эту хренотень про эмбарго Макс мог спокойно обсудить и без меня. А значит, срочно нужен повод…
— У меня тоже к тебе просьба, — я постарался говорить так, словно давно приготовил речь. — Не могла бы ты продлить визу?
— Но у тебя…
— Не мне. Ты выслала моего помощника, Одиссея. Я хочу, чтобы он вернулся.
Уховёртка поджала губы.
— Если вы обойдёте Теночли… — проговорила она, словно в раздумьях.
— Ой, да ладно тебе, Кларисса, — встрял Макс. — Ты и сама понимаешь: выгонять Одиссея было неспортивно. Ты сделала это на эмоциях, но сейчас-то мы в одной лодке, а?
— Ладно, я распоряжусь, — буркнула Уховёртка.
Кивнув в знак благодарности, я вышел вслед за Максом.
Тот, прислонившись к стене, с облегчением выдохнул, а потом приложил палец ко рту: молчи, мол.
Я кивнул. Что я, идиот?.. У драконихи слух, как у землеройки.
— Я в архив, — сказал Макс, чуть повысив голос.
— А я — на тренировку, — добавил я.
— Тогда нам по пути.
Конспираторы хреновы.
— Мама дорогая… — протянул Макс, когда мы вошли в так называемый архив.
Если что, на минуточку: до него пришлось лететь.
Помните, я говорил, что драконы живут в скалах, как ласточки? Так вот: Арена Коммод, так же, как и дворец Князя, как и госслужбы типа сокровищницы или контрразведки — были сосредоточены в одном месте, то бишь, в одной скале.
А никому не нужный архив, который посещают от случая к случаю, находился он у чёрта на куличках — в другом часовом поясе, в четырёх часах лёта. Причём, скорость Макс держал не меньшую, чем пассажирский «Боинг».