Я представил себе эту картину.
Ступенчатые пирамиды в окружении кукурузных полей… А в небе, среди клубов гари и дыма — громадные чешуйчатые твари.
— Выжгли измерение почти дотла… — задумчиво повторил я. Но сразу встрепенулся. — Слушай! А ведь драконы — тоже не дураки пограбить, а? Наверняка перед тем, как всё сжечь, они вытрясли из теночли всё золото.
Я вспомнил сокровищницу.
Если подумать… Там и вправду были свалено барахло из разных культур и разных эпох. Что-то из этого не стыдно было выставить в Эрмитаже, другое же нельзя было представить, кроме как на алтаре, посвященному жуткому многорукому богу.
— Наверное, — пожал плечами Одиссей. — Прости, но меня никогда не интересовала материальная сторона войн. Моё дело — прийти, увидеть и победить. А для подсчёта контрибуций всегда есть стряпчие.
За разговором мы незаметно добрались до стадиона. Ребята уже разминались.
Стадион был полностью крытым, над трибунами, довольно высоко, изгибалась ровная полусфера потолка — тоже проплавленная в камне, судя по гладкости сводов.
— Несколько слов для наших читателей! — вдруг раздалось у меня над ухом.
Голос я узнал.
А вот его обладателя заметил не сразу.
— Привет, Сиди-Читай.
Оглядевшись, я узрел довольно просторный вольер, наподобие тех, в которых держат крупных попугаев. Он стоял на отдельном помосте, был оборудован искусственным деревцем и поилкой. На одной из веток деревца был подвешен крупный шерстяной носок — из него-то и доносился голос спортивного корреспондента.
Рапаит влез в него целиком, как в спальный мешок. И только пухлые лапки сжимали неизменный блокнот и самопишущее перо…
— Это что-то новенькое, — сказать, что я был удивлён — ничего не сказать. — Что ты тут делаешь?
— Работаю, — невозмутимо ответил корреспондент. — Разве не видно? — он помахал блокнотом. — Собираю животрепещущий материал для будущей гениальной книги. «Путешествие из Сан-Инферно в Благор». О моих сногсшибательных подвигах на поприще журналистики, — пояснил Сиди-Читай, хотя его никто не спрашивал. — Это будет хит всех времён и народов. Нетленное произведение, с которым я запросто сделаюсь лауреатом.
— Чего? — тупо переспросил я.
— Всего, — веско ответствовал рапаит. — Всех доступных и недоступных премий. Предполагаю, учредят даже парочку новых. В честь меня… — мелкий демон пошебуршался в своём носке, пошевелил мокрым розовым носиком… а потом посмотрел на меня. — Вот, что от вас требуется, тренер Тамерлан: чётко, внятно, по возможности, коротко рассказать, как вы намерены скромно победить команду Теночли. Ваша стратегия, тактика, ваши сомнения и тайные страхи…
— Иди ты в жопу!
— А также смутные переживания и надежды на светлое будущее. Доступно?
— Я сказал…
— Не тушуйтесь, тренер. Вы, конечно, не блещете искромётным юмором и не можете похвастаться большим словарным запасом, но не переживайте: я всё приглажу. Говорите от чистого сердца, простыми словами, а я, перед публикацией, пройдусь талантливым пером и волью в вашу косноязычную примитивную лексику искру священного безумия. Начинайте.
Я в панике огляделся.
— Эй, кто-нибудь!
Подбежал Тарара. Как самый отзывчивый.
— Привет, тренер. А мы уже…
— Что это за хрень? — я ткнул пальцем в клетку. — Почему оно здесь?
— Это мухоед, — популярно пояснил Тарара. — Мы нашли его бездомного и бесприютного в нашей раздевалке, и пригрели на груди. Он теперь наш. Талисман.
— По совместительству! — строго поправил Сиди-Читай. — Я всё-таки спортивный обозреватель, не забывайте об этом. А будете со мной плохо обращаться — пропишу вас в статью в нелицеприятном ракурсе.
— Какой-то он обнаглевший, — задумчиво проговорил Одиссей. — Может, в суп его?
— Не надо в суп, — Тарара поспешно набросил на клетку толстый клетчатый плед. — Он забавный, а ещё сказок много знает.
Сиди-читай продолжал что-то верещать насчёт темноты, и невозможности создавать нетленку в оной, но его уже никто не слушал.
Тарара побежал догонять ребят — те дружной толпой рысили вдоль кромки поля, перебрасываясь на ходу сразу тремя мячами.
А я повернулся к Одиссею.
— Слушай, не в службу а в дружбу: проведи тренировку, а?
— Почту за честь.
— И ещё… Если будет возможность, понаблюдай за этим мутным тренером из Теночли.
Одиссей величественно кивнул. Как Чингачгук, который только что застрелил ирокеза. В глаз. Из плевательной трубочки.