Старик
Убегай-ка поскорей! А не то ведь поколотит.
Матрона
(тихо)
Убегу, а ты смотри,
Чтобы не ушел он.
Вот уж вправду горький мой удел!
Менехм II
Эту выгнал я недурно.
(Громко.)
Старик
Эй, берегись!
Ты меня не смей касаться, подходить ко мне не смей.
Менехм II
Твой приказ исполню снова. Нападу на старика
И двуострою секирой внутренности раскрошу.
Старик
Ну, теперь пора беречься и скорее убегать.
А не то, боюсь, угрозу выполнит и вправду он.
Менехм II
Аполлон, приказ твой труден. В колеснице лошадей
Необъезженных и диких ты велишь теперь мне стать,
Чтоб беззубый и вонючий этот лев раздавлен был?
Я всхожу на колесницу, вожжи взял, и бич в руке.
Мчитесь, кони, быстро мчитесь, пусть раздастся звон копыт,
Ноги легкие согните, напрягите и вперед!
Старик
Мне грозишь ты колесницей!
Менехм II
Снова, снова, Аполлон,
На него велишь напасть мне, опрокинуть и убить.
Кто ж, однако, мне вцепился в волосы и вдруг низверг
С колесницы, нарушая твой приказ, о Аполлон!
(Падает.)
Старик
Уж вот болезнь ужасная, воистину!
Ведь был еще недавно он совсем здоров —
И вот такое сразу сумасшествие!
Пойду-ка поскорее вызвать лекаря.
(Уходит.)
Менехм II
(приподнимаясь)
Ну, наконец-то удалились с глаз моих
Принудившие здравого безумствовать!
На палубу скорее, благо вырвался!
(К зрителям.)
Вы ж, господа, не говорите старому,
Какой отсюда убежал я улицей.
(Уходит.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Старик, лекарь.
Старик
Сидеть устали кости и глаза — глядеть,
А все никак не мог дождаться лекаря.
Потом, вернувшись, стал он говорить, что он
И Эскулапу излечил полом ноги,
И Аполлону руку. Так что, кажется,
Ваятеля позвал я, а не лекаря.
Да вот он! Будто черепаха, движется.
Лекарь
Ну, чем он болен? Все мне расскажи, старик.
Он одержимый или слабоумный лишь?
Что с ним такое? Спячка ли, водянка ли?
Старик
А для того и зван ты, чтоб узнать болезнь
И вылечить.
Лекарь
Ну, это дело легкое!
Ручаюсь честью, мигом будет вылечен.
Старик
Нет, ты его вылечивай старательно.
Лекарь
Сто раз на дню я буду горевать над ним:
С таким примусь стараньем за лечение.
Старик
Да вот и он. Посмотрим, что он сделает.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Менехм I, старик, лекарь.
Менехм I
(входит)
Вот уж, право, день нелепый, неудачный и дурной! —
Что тайком хотел я сделать, обо всем мой парасит
Растрезвонил, и напуган и обруган я теперь.
Словно он Улисс, чтоб горя столько причинять царю!
Но поплатится за это скоро жизнью он своей.
Впрочем, жизнь его давно уж стала мне принадлежать:
Он ведь жив моей едою. Так лишу его души!
Хороша же и гетера! Постояла за себя.
Я прошу мне дать обратно плащ, чтобы вернуть жене,
А она в ответ: «Дала уж!» Горе мне, несчастлив я.
вернуться
272
вернуться
273