(Диоген имел в виду то обстоятельство, что Платон снова собирался отправиться на остров Сицилию, откуда уже однажды был продан в рабство.)
При первой встрече Платона с Дионисием Старшим между ними состоялся такой разговор:
— Скажи, Платон, кто, по-твоему, самый счастливый среди людей?
Платон:
— Сократ.
— В чем, по-твоему, задача правителя?
— В том, чтобы делать из подданных хороших людей.
— Скажи, Платон, а справедливый суд, по-твоему, ничего не стоит?
(Дионисий, надо сказать, очень гордился своей репутацией справедливого судьи.)
Платон отвечал:
— Почти ничего. Справедливые судьи подобны портным, зашивающим порванные платья.
— А быть тираном, по-твоему, не требует храбрости? — не отставал Дионисий.
— Ничуть! — воскликнул Платон. — Тиран самый трусливый на свете человек. Он дрожит даже при виде бритвы в руках своего цирюльника.
Естественно, после такого разговора Дионисий прогнал философа с глаз и приказал продать его в рабство.
Когда Платон освободился из рабства, куда попал было по немилости Дионисия Старшего, то Дионисий, узнав о том, прислал к нему гонцов с настоятельною просьбою, чтобы мудрец не говорил о нем дурного.
Платон ответил посланным:
— Передайте, что мне недосуг думать о самом Дионисии!
Когда Платон читал принародно свой диалог «О душе», все собравшиеся разошлись, до конца дослушал только Аристотель, его ученик, ставший впоследствии знаменитым.
Платон жаловался на дерзость своего ученика Аристотеля:
— Он брыкает меня, как жеребенок-сосунок — вскормившую его мать!
Платон, увидев одного уважаемого человека за игрой в кости, стал его укорять.
— Да это же мелочь! — отвечал тот смущенно.
— Но привычка — не мелочь! — не унимался Платон.
Старика Платона спросили:
— Будут ли о тебе писать, как о твоих предшественниках?
Он ответил:
— Было бы доброе имя, а записок найдется довольно много!
Спевсипп, племянник Платона, его ученик и преемник в качестве наставника всей философской школы, так называемой Академии, к концу жизни настолько одряхлел, что на занятия его возили на тележке.
Однажды навстречу Спевсиппу попался Диоген Синопский, уже известный всем тогдашним афинянам под прозвищем Собака.
— Здравствуй! — обрадовался встрече Спевсипп.
— А ты так уж лучше и не здравствуй, чем терпеть такую жизнь! — махнул в ответ рукою Диоген.
Философ Карнеад отличался необыкновенной силы голосом.
Наставник одного гимнасия[8], где философ выступал перед юношами, попросил гостя умерить свой голос.
— Дай мне для того мерку! — потребовал удивленный лектор.
— Мерка — твои слушатели! — очень просто объяснил ему наставник.
Карнеад страдал от болезни глаз. А как-то ночью он окончательно ослеп. Еще не зная того, философ велел принести светильник. Раб исполнил приказание:
— Вот!
Карнеад, ничего не различая в темноте, но сообразив, что произошло, со вздохом сказал рабу:
— Что ж… Читай тогда ты сам…
Когда Мегары были захвачены македонскими воинами, то их предводитель Деметрий, сын Антигона Одноглазого, повелел охранять дом философа Стильпона.
— Я прикажу возвратить тебе все разграбленное добро! — сказал он философу. — Составь перечень утраченного.
Философ отрицательно покачал головою:
— Убытков не было никаких. Мои знания и мой ум, а также мое воспитание — все осталось при мне!
У Стильпона был верный ученик — Менедем. Кто-то спросил Менедема:
— Должен ли мыслящий человек жениться?
Менедем задал встречный вопрос:
— Я, по-твоему, человек мыслящий?
— Конечно, — раздалось в ответ.
— Так я женат! — известил Менедем.
Аристотель, чтобы не уснуть во время ученых занятий, держал в руке медный шарик, а под него подставлял металлическую лохань. Шарик, падая, будил философа резким звуком.
Болтун, на протяжении длительного времени удручавший Аристотеля своими бестолковыми разговорами, наконец поинтересовался:
— Я еще не утомил тебя?
— Что ты! — отмахнулся мудрец. — Я не слушал…
Аристотеля упрекнули:
— Ты подал милостыню человеку дурного нрава!
Аристотель объяснился:
— Я подаю вовсе не нраву, но человеку!
Киник Диоген предложил Аристотелю сушеных смокв.
Аристотель догадался: «Если я их не возьму, то у Диогена уже заготовлено меткое словцо!»
Аристотель взял смоквы и сказал Диогену:
— И смоквы ты потерял, и словцо твое приготовлено напрасно!
Аристотелю сказали:
— Твой сосед заочно тебя постоянно ругает!
Аристотель:
— Заочно пусть он даже колотит меня!
Один человек хвалился:
— Я родом из большого города!
Аристотель охладил его рвение:
— Это не так уж важно. Важно, достоин ли ты сам большого города!
— Аристотель! Почему нам так приятно водиться с красивыми людьми?
— Кто спрашивает об этом — тот слеп!
— Аристотель! Как сделать так, чтобы все ученики успевали?
— Они должны догонять тех, кто впереди, а не ждать тех, кто позади!
Врач прописал Аристотелю лекарство, не говоря при том ни слова.
Аристотель:
— Не обращайся со мною, прошу, как с пастухом или с землепашцем! Объясни, что лечишь! Тогда я стану тебя покорно слушаться.
Феофраст, ученик Платона и Аристотеля, заметив однажды, что некий гость в шумном застолье не проронил ни слова, сказал ему:
— Послушай! Коли ты неуч — то ведешь себя умно. Но если учен — то глупо.
Феофраст, имея намерение выступить перед афинским ареопагом, лишился от волнения дара речи. Он едва прохрипел:
— Боюсь величия этого совета!
Оказавшийся там его приятель упрекнул его:
— Послушай! Перед тобою ведь только афинские судьи, а не двенадцать олимпийских богов!
Философ Бион, сам родом с берегов Борисфена (Днепра), плыл по морю вместе с другими людьми и попал в плен к жестоким пиратам.
— О, боги! Мы погибли, если они нас узнают! — причитали спутники философа, люди весьма зажиточные.
— А я погиб, если они меня не узнают! — сказал нищий философ.
Увидев, как помрачнело лицо одного известного всем завистника, Бион всплеснул руками:
— Не пойму, то ли с тобою случилось что-то крайне плохое, то ли с твоим знакомым — что-то чересчур хорошее!
Ликон сорок четыре года возглавлял философскую школу, основанную Аристотелем. Он обладал настолько приятным голосом, что Антипатр, современный ему философ, говорил:
— Как красоту и аромат яблока не отнять от самого яблока, так и каждое речение Ликона нужно снимать с его уст, словно плод с дерева!
Демокрит Абдерский, призванный властями в суд за небрежение своим хозяйством, не стал в чем-либо оправдываться, хотя ему грозило страшное наказание. Он взял в руки свиток и начал читать свои научные рассуждения.
Судьи сперва удивились, потом настолько поразились услышанному, что обязали городские власти предоставить философу возможность завершить свой труд.
8
Гимнасий — общественное место для телесных упражнений, а также философских и политических собеседований.