Основной удар освободительная армия должна была нанести на левом фланге. Там начиналась небольшая горная гряда, пройдя которую, Гарад со специальным отрядом, сформированным из тысячи сильнейших воинов, должен был нанести сокрушительный и молниеносный удар по штабу врага, расположенному на небольшом холме в тылу имперских войск. Эта дерзкая и самоубийственная вылазка должна была уничтожить генералов имперской армии. Тогда части столь крупной армии противника, оставшись без централизованного управления, попросту не смогут взаимодействовать между собой и точными ударами их можно будет разгромить по отдельности.
И всё-таки Грэм сомневался в том, что ополченцы смогут продержаться достаточно времени, даже при условии, что эта задумка Лестера и Томиры сработает. Из стоящих напротив них войск Альдервана, число которых превышало десять тысяч, выдвинулась первая волна солдат. Когда они приблизились на расстояние выстрела, войско имперцев остановилось и лучники Альдервана обрушили дождь из стрел на ополченцев. Грэм действительно не был командиром, который бы разбирался в военной стратегии и тактике, поэтому просто-напросто приказал своим войскам атаковать противника, оставив в запасе лишь тысячу самых опытных воинов.
Сразу же послышались крики первых павших из числа воинов Грэма, а через некоторое время их поредевшие ряды столкнулись с отборными пехотинцами Альдервана. Наблюдая за полем боя, парень увидел, как от вражеской армии отделяется примерно в тысячу легкой кавалерии, по всей видимости получивший приказ ударить по ополченцам с фланга.
«Что ж, пора что-то предпринять, иначе ситуация совсем выйдет из-под контроля» — подумал парень, глядя на всадников.
С оставшейся тысячей воинов он выдвинулся навстречу всадникам, защищая находящийся под угрозой фланг. Его воины, среди которых практически не было копейщиков, могли стать лёгкой добычей для имперской конницы, которая ринулась на них в атаку.
— Мадракан Вишараз! — выкрикнул Грэм, когда расстояние между его воинами и кавалерией врага сократилось до пятидесяти шагов.
Огромная стена пламени возникла прямо перед врагами, которые никак не могли успеть остановить своих лошадей. Первые ряды с дикими криками сгорали заживо, а те, кто был сзади, падали с коней и оказывались затоптанными. Лошади падали вместе со всадниками, дикое ржание изувеченных и перепуганных животных накрыло поле.
Однако, несмотря на то, что атака захлебнулась, большей части конницы все же удалось выжить, поэтому Грэм послал пришедших с ним солдат в атаку, сделав несколько проходов в стене огня. Сам он, пытаясь нанести имперским войскам как можно больший урон, тоже ринулся в бой, «шагнув в тень» и оказавшись прямо в гуще врагов.
Там он делал практически то же самое, что и в недавней битве за Алгард, метаясь по всему полю боя, беря под «контроль» вражеских воинов и огненными атаками внося смуту в ряды противников. На этот раз, благодаря усиленным за счёт пожирания глаз безликой ментальным способностям, ему удавалось гораздо легче запутывать разум врагов. Наученный опытом сражения с многочисленными противниками, он экономно расходовал силы и отточенными движениями уничтожал одного воина за другим.
К сожалению, талантливым военачальником парень всё-таки не был, иначе бы увидел, что творится за его спиной. Под непрекращающимся натиском имперских войск быстро таяли ряды четырех тысяч ополченцев, которых он отправил в атаку на врага в самом начале боя. И пусть там, где находился Грэм, враг в ужасе отступал, но в масштабах крупного сражения это всё было незначительным.
Командиры и стратеги, которых к нему приставила Томира для того, чтобы они помогали ему советом и направляли в руководстве людьми, не могли ничего сделать из-за непродуманных и безрассудных приказов, которые он отдал раньше. Как бы они ни пытались теперь передвинуть отряды и сформировать их в хоть какое то оборонительное построение, какие бы сигналы ни подавали и какие бы тактики ни использовали, ничего не работало.
Вскоре тысяча воинов, пошедшая в атаку с Грэмом, была атакована в тыл имперцами, прорвавшими ряды ополченцев и взявшими их в кольцо. Только тогда, заметив, что он оказался в окружении и стремительно теряет находившихся с ним рядом воинов, Грэм понял всю серьезность ситуации, в которую попал.