Следующие далее стихи 9—12 содержат в себе своего рода религиозно–политическую шараду, подобно предыдущим, притом она не столько разгадывается, сколько загадывается и зашифровывается. Такой характер этого текста уже заранее так определяется вступительными к нему словами: «Здесь ум, имеющий мудрость» (9). (Это вступление подобно нашим богослужебным возгласам: «Премудрость», предшествующим библейским чтениям или же некоторым другим, в значительности своей особо подчеркиваемым словам.) В данном случае этим делается указание или намек на намеренную недоговоренность, зашифрованность текста по причинам политического или цензурного характера. Здесь имеется полная параллель XIII, 18: «Здесь мудрость», словам, также выражающим особую подчеркнутость, а вместе и зашифрованность текста (звериное число 666). Сначала тайнозритель обращается здесь к изъяснению семи голов зверя (ср. XIII, 1). Это суть «семь гор, на которых сидит жена». Простейшим способом истолкования на основании современности является здесь, конечно, Septimontium[339] Рима, который по понятным причинам по имени не назван. Однако теперь для нас Рим в качестве символа политической перводержавности, конечно, уже не имеет того значения, которое ему было свойственно в ту эпоху, когда он мог, естественно, явиться синонимом зверя. Для нас «семь гор» имеют общее символическое значение седмерицы, полноты в смысле как экстенсивном, всеобщего собирательного империализма, так и в интенсивном — тоталитарной государственности. Однако здесь не указывается еще и другое значение седмеричного числа: «…и семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел, и когда придет, не долго ему быть» (10). Вероятно, эти политические намеки для современников были исполнены значительности и привлекали к себе особое внимание, тем более что их надо было еще разгадывать. Нам теперь даже трудно сказать, определить, было ли это для них легко или трудно и не предполагало ли еще нарочитого эзотеризма, не требовало ли политического комментария, который передавался из уст к устам. Еще более это трудно, конечно, теперь для исторического комментария, в котором изощряются новейшие экзегеты в своем желании понять данный текст в том смысле, который он мог иметь для современников. Это есть стих interpretum[340], представляющий собой своеобразное упражнение для исторической догадки. Под это седмеричное число подыскиваются имена римских императоров, хронологически более или менее тому соответствующих[341] [342]. Но к этой седмерице делается еще и такое прибавление: «…и зверь, который был и которого нет, есть восьмый, и из числа семи, и пойдет на погибель»(11). Зверь, который представляет собой общее духовное, политическое и социальное основание всех отдельных царствований, здесь определяется как «восьмой», но и «из числа семи», седьмо–восьмой. Что это значит? Прежде всего, здесь есть различение общего и частного, звериности отдельных зверей, но при этом остается их внутреннее отожествление. Очевидно, здесь говорится, что даже когда доступные историческому взору тайнозрителя царства, с особыми головами их, прекратятся, то не прекратится звериность, которая и будет искать и находить для себя и новые, дальнейшие олицетворения. Поскольку это будут новые исторические лица, или царства, или вообще политические образования, они и являют собой собирательный образ «восьмого царя». Поскольку же это все тот же зверь, «который был и которого нет и пойдет на погибель», это предполагает все продолжающееся существование звериного царства и после Римской империи и ее царей. Таким образом, обобщается мысль тайнозрителя и, что здесь особенно важно, придается лишь относительно исторический характер тому перечню семи царей, в лице которых зверь воплощался, существовал для современников. Теперь для нас эти цари уже не существуют, они позабыты или неведомы, так что приходится изощряться в усилиях, чтобы разгадать их имена, но остается во всей силе общий тип звериного царства и вообще звериности. Она предстоит пред нами и теперь во всей своей духовной и политической силе…
341
Возможно, имеется в виду издание: Zahn 771 Kommentar sum Neven Testament. Vol. I‑XIV. Leipzig, 1903.
342
Это 1. Nero, 2. Galba, 3. Othon — Oten или Vittclius, 4. Veapatianus. 5. Titus, 6. Domitianus, но седьмой еще не пришедший. (Есть ли это антихрист?) Ср. Alio, exc. XXXIII, Charles II, Additional note on XVII. Напротив Prof. Zann I. С. II, 566, 12 видит в этих «пяти царствах», которые «пали» (оС πέντε βκεταν), следующие пять последовательно сменившиеся в истории монархии: 1) Египет, 2) Ассирия, 3) Ново–Вавилонское царство, 4) Мидо–Персидское, 5) Греко–Македонское. Шестое царство, по этому истолкованию, есть Римская империя с ее современным Апокалипсису императором; седьмое же есть, очевидно, антихрист. Нельзя сказать, чтобы каждое из этих предположительных толкований было лишено своего основания, но оно одинаково не имеет для себя бесспорности.