Несомненно, счастье и его субъективный момент – удовлетворение течением жизни в целом – располагается во всех трех темпоральных характеристиках человеческого бытия: прошлом, настоящем, будущем. Из их взаимодействия и складывается ощущение самоценности личности. Когда настоящее не только радует само по себе,- если оно наполнено свершениями, если в нем происходит самореализация,- но и бросает свой отблеск на уже прошедшее, озаряет светом оптимистического видения будущее. В эти моменты прошлые неудачи и страдание выглядят менее значительными, а удачи и радости – более. Когда же настоящее означает состояние несчастья и горести, темнеет и прошлое, и будущее. Вообще, ценностно «сверхназначимое» – и в виде возвышенно добрых поступков в прошлом (или отвратительных проступков), и в поведении, протекающем в настоящем, и в целеполагании будущего (идеал) – это и есть те вехи моральности жизни личности, которые объединяют прошлое, настоящее и будущее в целостное мироощущение.
Клеветнически приписываемые антикоммунистами марксистам-ленинцам мрачные идеи о дозволенности попрания «настоящего во имя будущего» – это лишь перекроенные идеи и мысли откровенных антиреволюционных сил в истории, сил реакции. Связь этих представлений с историей реакционной общественно-политической мысли несомненна. В России их наиболее широко разрабатывали не только Н. Бердяев и С. Франк. Возникли они еще ранее, и с ними приходилось бороться, например, даже А. Герцену. Последний писал: «Народы представляли бы нечто жалкое, если б они свою жизнь считали только одной ступенью к неизвестному будущему: они были бы похожи на носильщиков, которым одна тяжесть ноши и труд пути, а руно несомое – другим»1.
1 Герцен А. И. Избр, филос. произв. М., 1948, т. l, С. 88.
Разумеется, расширенное экономическое воспроизводство общества требует всегда эффективного распределения общественных ресурсов таким образом, чтобы обеспечить удовлетворение как нужд настоящего, так и требований развития в будущем. Это реальная, в частности экономическая, проблема. Добиться гармонического сочетания настоящего с будущим в общественном воспроизводстве – непростая задача, решение которой во многом зависит от наличных социально-экономических условий. Например, в неблагоприятных условиях (при экономической неразвитости, военной угрозе и т. п.) главные усилия могут быть направлены на изменение этих условий, на создание в близком будущем новых возможностей общественного воспроизводства. Напряжение, усилия, применяемые в этом направлении,- единственный способ вырваться из заколдованного круга отсталости, даже если этот рывок связан с известными тяготами и лишениями. Каждая социально-экономическая ситуация диктует свой необходимый баланс соотношения настоящего и будущего, который должна открыть научная политэкономия. Здесь, разумеется, возможны ошибки, преувеличения, упущенные возможности и т. д. Но все дело в том, что антикоммунисты рассматривают этот процесс расширенного воспроизводства при социализме не сам по себе, в его реальных проблемах, трудностях, которые преодолеваются нашим движением вперед. Нет, они вообще хотят доказать антигуманность коммунистической целеустремленности в будущее, внушая обывателям ложную мысль, как будто бы без всякой устремленности в будущее можно жить, не зная забот, в радостях и наслаждениях. Но это, разумеется, нелепая иллюзия: ни одно общество, не впадая в состояние разложения и регрессии, не может остановиться на настоящем, не заботясь, не тратя усилий на обеспечение будущего.
В образной форме призыв избавиться от земных забот содержался еще у Христа: «Взгляните на птиц небесных: они не сеют, не жнут, не собирают в житницы; и отец ваш небесный питает их… Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне…» (Мф., 6:25, 26, 34). Так необходимость обеспечения человеческого бытия, достигаемая лишь с помощью труда, отвергалась на словах, в форме религиозной, требующей прежде всего «спасения души». Однако даже религиозные оппоненты социализма ныне редко всерьез опираются на эти слова из Нагорной проповеди.