1 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 18, с. 34,
Причем весь «мир чувств» понимается в масштабах материально-предметной, практической исторической деятельности, что и придает принципу сенсуализма совершенно особое эвристическое значение. Недаром, последовательно проводя принцип сенсуализма, марксистская философия вместе с тем не только не умаляет роли рационального мышления, не сводит его к простому «обобщению» чувственных данных, а вскрывает единство чувственного и рационального во всей их сложности и специфичности. Этим марксизм-ленинизм отличается коренным образом от иных философских доктрин, принимающих принцип сенсуализма, но неспособных провести его до конца, вплоть до научного понимания взаимоотношения с разумом.
Последовательное проведение принципа сенсуализма особенно благотворное значение имеет для этики. Ныне уже стало привычным говорить об активном характере чувственного отражения, активном характере эмоций в регулянии доведения. Причем социальная детерминизация этой активности вовсе не «искажает» познавательные функции восприятия мира, а, напротив, есть высшее выражение творческого характера человеческого отражения действительности.
В свете данных современной науки чувственное восприятие нельзя представлять себе как нечто примитивное, простое (хотя и «необходимое» для всей жизнедеятельности человека). Подобный взгляд является «метафизическим атавизмом» обыденного рассудка. И только. «Марксизм рассматривает восприятие, т. е. непосредственно чувственное отражение действительности, и как ступень, и как основную форму познания, достигающую в процессе исторического развития человека высокой степени совершенства»1
1 Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность, с. 33.
(курсив мой.- А. Т.). Отношение к чувственному восприятию как к простому «передаточному» каналу от внешней действительности к мозгу, упрощенно-«экранное» представление об его механизме, свойственное некоторым философам-сенсуалистам прошлого, теперь давно уже не отвечает современным научным данным.
Чувственное восприятие как результат одностороннего воздействия внешних вещей и процессов на пассивно созерцающего мир индивида – такой подход оказался отвергнутым и всем развитием психологической науки. Этот подход упрощал не только чувственное восприятие, но и мышление, сводя его к генерализации чувственных воздействий и образованию ассоциаций между ними. Подлинная же работа человеческой мысли оказывалась философски мистифицированной: ничего не оставалось, как признать существование таинственной «идеальной способности», которая состояла в том, что под влиянием внешних раздражителей, затрагивающих органы чувств субъекта, в его мозгу, как бы в виде «параллельного процесса», происходило истечение идей и понятий, озаряющих его внешний и внутренний мир. Подобная философская метафизика характеризуется двумя спекулятивными абстракциями: отделением человека от общества и отрывом воспринимаемого объекта от социально-исторической практики, в которой этот объект заключен. Эти спекулятивно-философские абстракции в корне подрывали и возможность понимания подлинной роли чувств, в том числе моральных, в межчеловеческом общении, в практической жизнедеятельности. «Глаз стал человеческим глазом точно так же, как его объект стал общественным, человеческим объектом, созданным человеком для человека»1