Тебя только ждем мы… Скорее!»
Из толпы служанок вырывается рыдание.
Адмет
О, горе нам! Печальный этот путь
Зачем себе сулишь? О, горе, горе!
Алькеста
(встает и берет Адмета за руку)
Антистрофа II
Уводит… Уводит меня.
Не видишь ты разве? Туда,
Где мертвые… Пламенем синим
Сверкают глаза… Он – крылатый.
Ай… Что ты?
Оставь нас! В какой это путь
Меня снаряжаешь?.. Мне страшно…
Рыданья усиливаются, переходя в истерический плач. Плачущих выталкивают, уводят по знаку Адмета.
Адмет
То скорбный путь… О, как теперь он детям
И мне тяжел!.. Печаль одна у нас…
Пауза.
Алькеста под влиянием своих болезненных видений покинула ложе. Теперь, когда галлюцинации оставляют ее, ослабелая, она глазами ищет опоры. И наконец, вся бледная, припадает к Адмету, который держит ее прислонив к своей груди и
молча ласкает ей волосы. Молчаливая сцена, потом
Алькеста
(тихо)
Эпод Оставьте, оставьте… меня…
Стоять не могу… Положите…
Аид надо мною…
Ночь облаком глаза мои покрыла…
Внезапная вспышка силы.
О, дайте мне детей моих, детей… (Порывисто ласкает детей, которые с громким плачем прижимаются к ней, сидя на ложе, на которое Адмет ее посадил.)
Нет матери у вас, нет больше мамы…
Прощайте… Пусть вам солнце светит, дети…
(Отстраняя детей, откидывается на ложе.)
Адмет
(склоняясь над нею)
Увы мне! Увы мне… Слова
Такие мне смерти больнее…
О нет, дорогая, о нет…
Ты нас не оставишь…
Ну, ради детей…
Неужто сирот ты покинешь?
О, будь же добрее… Тебя
Не станет… и я не жилец ведь,
В тебе наша жизнь, наша смерть.
Любовь твоя – это алтарь мой.
Алькеста (мало-помалу приходит в себя и начинает говорить, сначала тихо, с остановками; потом речь идет свободнее)
Еще живу, Адмет… Ты видишь, как?
Последнюю пора поведать волю:
Я жизнь твою достойнее своей
Сочла, Адмет, и чтобы мог ты видеть
Лучи небес, я душу отдала.
О, жить еще могла бы я и мужа
В Фессалии избрать себе по мысли,
С ним царский дом и радости делить.
Но мне не надо жизни без Адмета
С сиротами… И юности услад
Я не хочу, с тобой не разделенных…
Пауза.
Отцом и матерью ты предан… А они
До старости уж дожили в довольстве,
Ты был один у них.
И умереть
Они могли бы честно, уступивши
Тебе сиянье солнца: на других
Детей у стариков ведь нет надежды…
И я могла бы жить, да и тебе
Оплакивать жены б не приходилось,
С сиротами вдовея… Видно, так
Кто из богов судил… Да будет воля
Его… А мне одно ты обещай.
О мзде прошу неравной: ведь ценнее,
Чем жизни дар, у человека нет…
Ты скажешь сам, Адмет, что справедливо
Желание мое… Люби детей (лаская детей),
Как я люблю их! Ты ж их любишь? Правда?
Ведь не безумец ты… О, сохрани
Для них мой дом! Ты мачехи к сиротам
Не приводи, чтоб в зависти детей
Моих она, Адмет, не затолкала,
Не запугала слабых… И змея
Для пасынков ее не будет злее.
Пусть сын в отце защитника найдет.
Но ты (привлекает с ласкою дочь), дитя, когда
невестой будешь,
В жене отца найдешь ли мать? Тебя
Убережет ли чистой?.. Доброй славы
Твоей не опорочит ли и брак
Не сгубит ли надежду целой жизни?
Увы! Не мне невестой жениху
Тебя вручать, и в муках материнства
Не мать тебя поддержит, – а милей
Нет никого родимой в этих муках.
Пауза.
Она молча ласкает дочь. Евмел стоит молча с опущенной головой, вырвав руку у дядьки.
Я умереть должна… И смерть придет
Не завтра… мне и дней считать не надо…
Минута, и Алькесту назовут
Средь тех, кто жил…
(Приподнимается и воздевает руки с благословением сначала над Адметом, потом над детьми.)
Да будет счастье с вами!
С тобой, Адмет: ты добрую жену
Имел, – гордись. Вы ж, дети, материнской
Живите славой, светлы на земле…
Корифей
Спокойна будь, царица. Если разум
В нем есть, жены исполнит волю царь.
Адмет
О да, о да! Все сделаю, не бойся!
Ты мне была женою на земле
И под землей схоронишь это имя.
Нет, ни одна из фессалийских дев
Не назовет меня супругом. Разве
Рождением иль красотою кто
Из них дерзнет с тобою спорить? Дети
Довольно их с меня. О них богам
Молиться мне, коль не сберег тебя я.
А по тебе я траур и не год,
Всю жизнь носить, Алькеста, буду, сколько
Пошлют мне боги дней; отца ж и мать
Родимую век ненавидеть буду.
Их на словах любовь была, а ты,
Ты жертвою великой сберегла
Душе моей отрадное дыханье…
О, мне ли, мне ль не плакать, потеряв
Любовь такой жены?.. Пиры и шутки,
Веселый круг друзей забуду я
Увенчанных, и Муз, царивших в доме…
И никогда до струн уже рукой
Я не коснусь… души ливийской флейтой
Не облегчу унылой, – ты взяла
Из этой жизни радость…
Мастерам же
Я закажу, чтоб статую твою
Мне сделали, и на постель с собою
Ее возьму, чтоб ночью обнимать,
Звать именем твоим, воображая,
Что это ты, Алькеста, что тебя
Я к сердцу прижимаю… Это – радость
Холодная, конечно, все же сердцу
С ней будет легче. В грезах, может быть,
Ко мне сойдешь ты, утешая.
Сладко
Увидеться друзьям, хотя бы в сонном
Мечтании, и каждая минута
Им дорога свидания. О, если б
Орфея мне слова и голос нежный,
Чтоб умолить я Персефону мог
И, гимнами Аида услаждая,
Тебя вернуть. Клянусь, ни Кербер адский,
Ни на весло налегший там Харон
Желаний бы во мне не охладили,
Пока б тебя я солнцу не вернул…
Пауза.
Адмет ласкает волосы Алькесты. Алькеста все время лежала с закрытыми глазами. Она закрыла их после того, как Адмет перестал говорить о детях.
Теперь она снова их открывает.
Адмет