В. БАТАЛОВ
АНТИПКА ДАРИТ ЖУРАВЛИНОЕ ЯЙЦО
Перевод с коми-пермяцкого
Вл. МУРАВЬЕВА
Рисунки В. Горячева
Глава первая. МИЧАШОР
По коми-пермяцки деревня называется Мичашор. По-русски Мичашор значит Светлый ручей.
Мичашор — большая деревня. Конечно, не такая уж она большая, как, скажем, районный центр, где есть двухэтажные и трёхэтажные каменные дома, но всё равно большая.
Есть в Мичашоре клуб, школа, ясли, почта. Телеграфа, правда, нет, но зато по телефону можно поговорить даже с Москвой. Есть в Мичашоре и свой магазин сельпо. В нём продаются продукты, промышленные и хозяйственные товары.
Зимой, когда всё вокруг покрыто снегом, кажется, что Мичашор стоит посреди ровного поля. Столько наметёт, нанесёт снега и так сгладит окрестности, что ни одного овражка, ни ложка́, ни ямы не увидишь, словно бульдозер прошёл. А верхушки ёлочек и берёзок, которые растут по склонам заметённых овражков, торчат из-под снега такие маленькие, тонкие, будто они всего первый год как показались из земли.
И только большой овраг, протянувшийся вдоль всей деревни, не заваливает с краями. Уж очень он глубокий, широкий и длинный. Чтобы его засыпать, надо много-много снега.
Этот овраг мичашорцы называют Косым. Когда и почему его так назвали, сейчас никто в Мичашоре не помнит. Спрашивай не спрашивай — всё равно ответа не дождёшься: просто повелось с давних пор — Косой да Косой.
Скорей всего, его назвали Косым потому, что он не прямо идёт, а загибается вроде огромной простой скобки, каких полно в любом учебнике по арифметике.
Начинается Косой овраг примерно в километре от Мичашора.
Там он узкий и неглубокий, как самая обыкновенная канава, вроде тех, что роют вдоль шоссейных дорог. Но добраться к началу Косого оврага не так-то легко. Там растёт такой густой ельник, что не пройдёшь и десяти шагов — весь исцарапаешься.
Ближе к деревне овраг с каждым метром становится всё шире и глубже, а ельник редеет. По склонам овражков и ложков, которые ответвляются от Косого оврага, до самого Мичашора тянутся цепочки ёлочек и берёзок, но они так и не выбираются наверх, на широкое поле, которое Косой овраг огибает двумя своими концами.
У этого поля тоже есть своё название — Каравай-поле. Не потому, конечно, что хлеб на нём растёт прямо караваями, а потому, что оно похоже на высокий, круглый каравай деревенского хлеба.
Нынче в Мичашор весна пришла ранняя, быстрая, как будто она нарочно торопилась, боясь опоздать.
Первые же тёплые апрельские дни быстро убрали сугробы у домов и изгородей. Каравай-поле на взгорье оголилось и почернело. В лесочках вдоль Косого оврага снег держался ещё с неделю, но и он потом обмяк и растаял. Тоненькими струйками талая вода побежала в овраг. Ручей на дне оврага разбух, поднялся, как ноздреватое тесто в квашне, разлился, забурлил, побежал, неся в Иньву потемневшие обломки льда и глыбы снега. Подмыв и выдернув изгородь напротив поля, он уволок её вместе со льдом и снегом.
Так бывает почти каждую весну: унесёт полой водой изгородь, а как вода спадёт, дед Никанорыч снова её ставит, чтобы скотина не лезла на посевы.
Целую неделю стремительным потоком бурлила в овраге мутная вода. Казалось, она злилась на то, что высокие берега теснят её и не дают разлиться ещё шире.
Потом вода спала, ушла в Иньву. И тогда взволновалась Иньва, вышла из берегов, залила луга вокруг на несколько километров. А ручей в овраге снова стал маленьким, светлым ручейком, ласково журчащим по мелкой гальке. Посмотришь на него, и даже не верится, что совсем недавно он бушевал и бился в берега, грозил унести с собой всё, что попадётся ему на пути.
Во тьме оврагов, под нависшими обрывами и под тёмными елями ещё лежали сугробы снега. Они оседали медленно, и над ними снежными грибочками возвышались заячьи и лисьи следы. И тут же, рядом с поголубевшими сугробами, уже появились стайки белых цветочков — первых подснежников.
Но вот и Иньва отбушевала, вернулась в берега. Яркой зеленью зазеленели луга. Зазеленели, а потом побелели черёмухи над ручьём и под окнами. Ничего уж не осталось от зимы — ни снега, ни холода.
Правда, в самой глубокой чаще, в самых глухих, потаённых местах ещё долго будут прятаться редкие одинокие сугробы, словно зайцы, не успевшие сменить своих зимних шубок. Но и они, придёт время, растают.
Оказывается, не так уж ровно и гладко вокруг Мичашора: повсюду ложки да овражки, рощицы да перелески. Да и обе улицы деревни протянулись по двум противоположным склонам оврага.