И все же Скворецкий с Курского вокзала проехал на Ленинградский. Там кочевал с Ленинградского на Казанский, с Казанского на Ярославский и с Ярославского снова на Ленинградский лейтенант Константинов.
Как и Попов, Константинов без труда узнал Гитаева и Малявкина. Опознание было закончено.
Вернувшись в наркомат, Скворецкий застал Горюнова уже на месте. Теперь, когда было установлено, что бежавший Малявкин действительно Борис Малявкин, сведения о друзьях и знакомых Бориса, полученные Горюновым, приобрели первостепенное значение.
Помимо семьи профессора Варламова, в которой, судя по словам соседки Малявкиных, Борис был своим человеком, Горюнову назвали студентку консерватории, по имени Муся, — «девушку Бориса», а также дирижера джаз-оркестра Аристархова. К сожалению, ни фамилии, ни адреса Муси никто из соседей не знал, так что ориентироваться приходилось только на имя да на описание внешних примет, ну конечно, и на то, что в 1941 году она училась в консерватории на том же курсе, что и Малявкин.
Удалось Горюнову раздобыть кое-какие сведения и о некоторых наиболее близких знакомых матери Бориса Малявкина. И Скворецкому, и Горюнову было ясно, что розыск Малявкина, если его в ближайшие сутки не обнаружат оперативные группы, надо начинать с проверки тех лиц, у кого Малявкин мог скрываться. Первыми в этом списке стояли:
Муся, возраст примерно 23 года. В 1941 году была студенткой Московской государственной консерватории по классу фортепьяно;
Варламов, профессор. Живет в районе Петровских ворот;
Аристархов. В 1941 году — дирижер джаз-оркестра.
— Не густо! — усмехнулся Скворецкий. — Муся! Пойди найди в Москве девушку, когда известно только ее имя — Муся!..
— А консерватория? — возразил Горюнов. — Разве консерватория плохой ориентир?
— Ориентир-то оно ориентир, но и в консерватории, думаю, имя Муся встретится не однажды. Да ведь сейчас консерваторию, кажется, эвакуировали. Чуть ли не в Куйбышев. А Муся? Где эта Муся? В эвакуации? На фронте? В Москве? Н-да!.. Задачка…
Наконец план мероприятий был готов, и Скворецкий с Горюновым направились к комиссару. Как они выяснили, оперативный розыск пока не дал ничего. Малявкина нигде не нашли…
Глава 3
После тщательного обсуждения, жарких споров, внесения многочисленных изменений и уточнений план розыска Малявкина был утвержден, и на следующее утро Горюнов со Скворецким приступили к его осуществлению. Скворецкий взял на себя розыск руководителя джаза Аристархова и профессора Варламова, Горюнову надлежало заняться Мусей из консерватории, а также соседями Гитаева.
Найти Аристархова оказалось проще простого: не так уж много было в те военные годы в Москве джаз-оркестров, и дирижер одного из джазов — фигура приметная. К тому же и фамилия «Аристархов» не часто встречается.
Джаз, которым руководил Аристархов, был небольшим, третьеразрядным, выступал все больше в фойе кинотеатров да на танцплощадках. На настоящей, большой сцене не появлялся. Хотя этот джаз в большинстве своем и состоял из молодых людей, он каким-то образом сохранился: у кого из артистов оказалась грыжа, у кого плоскостопие или еще что-нибудь. В общем же, все участники джаза получили белые билеты и от службы в армии были освобождены. Такое трогательное собрание инвалидов в столь небольшом и своеобразном коллективе вызывало недоумение, но доискиваться до подлинных причин этого скопления белобилетников у Кирилла Петровича сейчас не было времени. Не это его интересовало, да и не до того было… Малявкин — вот главная задача.
Джаз Аристархова выступал в те дни в Доме летчиков, на Ленинградском шоссе, фойе которого было превращено в танцзал; вход был платным, для любого желающего.
Судя по характеристике, полученной Скворецким, Аристархов, как музыкант, был не лишен способностей и администратором был неплохим, но за деньги и ради денег, как говорили, был способен на всё.
Скворецкий решил прийти к нему ночью на квартиру, с военным патрулем, совершавшим обход. Если Малявкин там, у Аристархова, никуда он не денется, попадется непременно. Но до ночи было далеко, и Кирилл Петрович отправился в институт, где работал профессор Варламов.
Институт этот, или лаборатория, как он именовался, был создан недавно, меньше года назад. Занимался институт новыми, весьма сложными проблемами, которые в будущем обещали весьма и весьма многое. Штат института был новый, и большинство сотрудников, за исключением ведущих научных работников, которые между собой были давно знакомы по предыдущей работе, знали друг друга мало. Поэтому Скворецкий смог собрать о Варламове довольно скудные сведения.