К сожалению, это происшествие заметно усугубило репутацию моей подруги как человека легкомысленного, считай, безответственного, чтобы не сказать неразумного: разве не странно услышать историю о рождении ребенка в каком-то баре.
Не думаю, чтобы моя подруга когда-нибудь врала из хитрости или злого умысла.
К тому же она сама считала, что за всю жизнь ни разу никому не соврала, даже мне.
Кое-кто полагал, что этот самый сын только что вышел из тюрьмы.
Проверить, разумеется, ничего было нельзя.
В конце концов, каждый имеет право начать жизнь сначала.
Ясно было только одно: этот еще довольно молодой мужчина был все же староват, чтобы появиться на свет из утробы моей подруги.
Через некоторое время одна скромная девушка предложила моей подруге встретиться в единственном в нашем районе баре.
Моя подруга была с ней незнакома.
Стеснительность девушки впечатляла.
Она сказала, что ей известно, в каком сложном положении находится моя подруга.
И предложила ей финансовую помощь в меру своих возможностей…
Моя подруга была потрясена.
Она не сразу сообразила, что ответить.
Моя подруга сказала, что ей нужно немного подумать.
Больше всего ей хотелось узнать, почему эта молодая особа так стремится ей помочь,
но они распрощались, и девушка предложила снова встретиться на следующий день.
Уходя,
моя подруга сказала мне, что она вроде бы заметила сходство
— ее знаменитый пунктик —
сходство между этой девушкой и ее матерью,
умершей давным-давно.
Никогда
моя подруга не оставляла надежду на то, что сестра придет ей на помощь и одолжит хоть немножко денег.
Сестра моей подруги упрекала мою подругу
в беспечности,
особенно в том, что касалось возвращения ее бесконечных долгов.
Она решила больше никогда не уступать ее просьбам.
И оставалась непреклонной в своем решении.
И вот настал тот день,
тот самый день, когда моя подруга увидела свою мать, впервые с тех пор, как та умерла.
Она появилась за стойкой бара.
В руках она держала охапки цветов,
словно собиралась взмыть ввысь.
Мать смотрела на нее и всеми силами ее поддерживала.
Честно говоря, я не очень-то и помню, действительно ли все это происходило со мной, с нами.
Теперь эти воспоминания кажутся странными.
Как будто ничего на самом деле и не было.
И мне это только кажется.
Мне только кажется, что это было.
Ведь, по сути, все это довольно-таки
невероятно.
И как же мы смеялись.
Потому что,
надо признаться,
ведь в этом тоже надо признаться,
мы ведь смеялись от души.
Сама я жила напротив, в одном из домов похуже,
а главное, не таком чистеньком, как та многоэтажка, в которой жила она.
Чтобы добраться до ее квартиры, я должна была перейти улицу
и подняться на лифте до двадцать первого этажа.
Обычно я сама приходила к ней, но случалось также, что и она спускалась вниз, ко мне.
Как-то вечером
моя подруга поделилась со мной
своими сокровенными мыслями.
Она считала окружающий нас мир ненастоящим.
Мы только полагаем, что живем в этом мире, не сознавая, что мы в нем вовсе и не живем…
Я впервые в жизни услышала подобное.
Настоящим миром, по ее мнению, была смерть.
Мысли о смерти меня не пугают, говорила она,
потому что только
после смерти
мы начнем жить по-настоящему…
В другой раз, тоже вечером,
она впервые предложила мне поэкспериментировать и выйти на связь с миром смерти, то есть с настоящим миром.
До истины добраться нелегко,
и моя подруга предупредила меня, что нас могут подстерегать большие трудности.
Но даже если мир смерти — это мир, которого следует опасаться в последнюю очередь, нам предстоит, сказала она, преодолеть известное сопротивление разума.
Что-то наподобие твоей работы,
когда все твое тело сопротивляется
движениям, которые ты должна повторять как можно быстрее…
Чаще всего мертвые,
как и в тот вечер,
после мучительных ожиданий
появлялись
на экране телевизора…
Тем вечером
нам повезло,
нам подал знак совершенно особенный покойник — отец моей подруги.