"Надо полагать, - размышлял Антони, - она отыщет ее позже вдали от посторонних взоров".
Из дальней части здания временами долетал громоподобный рык, требовавший того или другого. Женщины всякий раз начинали суетиться, голуби вспархивали. Но вскоре все успокаивалось. Наконец посланница вернулась.
- Сюда, сеньор, - сказала она, вывела Антони на улицу, за угол и по аллейке к темной зарешеченной двери. Отомкнув замок, негритянка двинулась вверх по лестнице на веранду, выходившую в другое патио, засаженное пальмами и банановыми деревьями. Здесь сидел в гамаке грузный мужчина и расчесывал спутанные тугие завитки черных волос. Перед ним качалась подвешенная к балке длинная запотевшая глиняная бутыль. Женщина внесла плетеный стул и удалилась. Мужчина в гамаке закончил свой туалет и пошел к Антони, протягивая пухлые белые руки.
- Я - Карло Чибо, сеньор Адверс. Большая радость, - произнес он на великолепном тосканском, - поговорить с соотечественником. Я несколько раз писал вам, сеньор, по поводу бразильского кофе. Так что знакомство наше состоялось давно.
Антони отвечал в лучшей деловой манере:
- И, я уверен, перерастет в дружбу.
Оба рассмеялись чеканной формулировке.
- Ну, ну, - сказал торговый представитель, - мы держимся сущими кастильцами. "Целую ваши руки и ноги". Но это в сторону. Вы завтракали?
Не дожидаясь ответа, он выкрикнул что-то, включавшее слово "almorzar"[12]. Попугай, сидевший на жердочке под тряпицей, вынул голову из-под крыла и затрещал. Потом коготками стащил тряпицу и скосил на Антони глаз. Он был бесподобен.
- Almorzar solo, maestro?[13] - спросил мягкий женский голос из патио внизу.
- Por dos[14], - крикнул хозяин.
"Dos, dos, dos," - передразнил, охорашиваясь, попугай.
Несколько детишек, явно мулаты, выглянули из прилегающей к веранде комнаты. Один мальчик вышел вперед.
- Иди, оденься для гостя, пащенок, - с нежностью сказал Чибо. Мальчик убрался, но малышка, тоже в первозданном виде, выбежала из комнаты и вскарабкалась Чибо на колени.
- Поцелуй мою куколку, папа, - сказала она, тыча отцу в рот дорогую куклу, разодетую, как французская фрейлина.
- Ах, Кикила! - хохотнул он, громко чмокая фарфоровое личико, вскочил и затанцевал с куклой в одной руке и голым ребенком в другой. Девочка повизгивала от восторга, ерошила отцу черные кудри и высовывалась из-за его жирного плеча при каждом подскоке.
- Папа Карло! - кричала она, глядя на Антони. - Милый, гадкий папочка!
Мальчик выбежал в рубашонке.
Вдруг Антони вспомнил, где он видел Карло Чибо. На медальоне в двери бывшего винного погреба в Каза да Бонифедер. Карапузы с огромной виноградной гроздью тянулись за толстым, добродушным божеством, и это был Карло Чибо. На руках у него тоже смеялся голенький ребенок. И бахромчатый кушак на жирных, обтянутых нанковыми штанами ягодицах, и белые чулки огромного размера, и маленькие черные лакированные туфли, которые выстукивают по веранде, как копытца - все это Антони видел прежде.
- Ха-ха, - заливался попугай, - ха-ха-хейо! - Он вскарабкался на плетеный стул и устроился на спинке, поглядывая на Антони умным глазом, отпуская вежливые замечания и щелкая клювом.
Чибо, запыхавшийся, опустился на стул. Багровый румянец медленно сходил с его щек.
- Ах, - просипел он. - Я старею, avejentado, avejentado![15] Это очень печально.
Он обмахнулся пятерней. Девочка все еще висла на нем, поглядывая в сторону Антони. Наконец он удостоился ослепительной улыбки.
- Ах! - сказал Чибо. - Люблю их такими. У меня их много. Когда вырастают, завожу еще. У меня всегда есть маленькие детки, чтобы плясать на веранде. Занимаясь бакалейной торговлей, я могу себе это позволить. - Он спустил девочку с колен и велел ей пойти побегать.
- Куба - хорошее место. Я процветаю. - Он наклонился и похлопал Антони по колену. - Надо вам здесь обосноваться, синьор, и попробовать самому. - Он повернулся на стуле и исхитрился всем торсом указать на высокую молодую мулатку, которая как раз вкатила столик на колесиках. - Видите, я уже даю вам хороший совет.
Антони посмотрел на девушку. Под его взглядом ее походка слегка изменилась. Оба чуть заметно улыбнулись. Антони отвернулся, убеждая себя, что все это чепуха. Однако "совет" Чибо его взволновал. По ночам на "Вампаноаге" было одиноко. И эти сны - про "мисс Юдни". Странно, ему снилась Флоренс, не Анжела. Однако он решил хранить верность Анжеле. Взгляд его, устремленный на зеленую тень банановых листьев, затуманился. Чибо усмехнулся себе под нос.