— Олаф, а у нас дома есть что-нибудь сладкое?
Дворецкий задумался и честно ответил:
— С завтрака остались сладкие пироги, есть печенья, карамельные конфеты. Повариха уже ушла, но моя мать может приготовить сладкий творожный крем с изюмом, Йорке он очень нравится.
— Давай все, буду заедать нервы, — хмыкнула Антония, наблюдая, как в темноте медленно вырастают башни приближающегося поместья.
Йорка и Виттор уже спали, по счастью, на мальчишке происшествие никак не сказалось. Олаф сознался, что у него разболелась татуировка клятвенника, и он едва не отправился в город самостоятельно искать попавшую в беду хозяйку.
Антонии оставаться одной не хотелось, и она пригласила Олафа и его мать выпить с ней чаю. Что покрепче пить было нельзя из-за лечения, и Антония заедала переживания конфетами и творожным кремом. Уже когда Олаф отнес ее наверх и помог раздеться, девушка рассказала ему о случившемся. Эмоционально, в красках, снабжая пересказ грязными ругательствами и крепкими эпитетами, размахивая руками так, что пару раз Олафу едва не досталось по носу. Мужчина только головой качал, осторожно стаскивая с пострадавшей ноги сапог. Антония не стеснялась, дворецкий видел ее уже в разном виде. И сонную и злую по утрам, и больную после применения Дара, и даже голую в душе. Что уж теперь? Олаф же старательно отводил взгляд и старался не касаться хозяйки, только пуговиц и застежек.
— Спасибо, Олаф, — зевнула Антония, приняла из рук дворецкого ночную сорочку и ловко ее натянула. — Чтобы я без тебя делала.
— Вас завтра будить? — осторожно уточнил мужчина, задвигая шторы.
— Да… Хотя, нет. Не нужно. После такого просто необходимо выспаться.
— Разумное решение, миледи. Спокойных снов. Если что-то понадобится, зовите, — кивнув на шнур для вызова слуг над кроватью, Олаф ушел. Благодаря амулету от Лендера, он услышит вызов, в какой бы части дома или сада он ни находился.
Антония еще минут пять повозилась, шипя и пытаясь поудобнее устроить ноющую ногу, а потом незаметно для себя самой уснула.
Три дня пролетели, как один. Наплевав на все, Антония никого не принимала и не подходила к телефону. Приехавший было навестить коллегу Шаттон уехал ни с чем, Олаф его даже не пустил за ворота, сославшись на самочувствие хозяйки. Ирвин, звонивший, чтобы узнать что-то по происшествию, услышал от дворецкого вежливое сообщение о том, что хозяйка плохо себя чувствует и изволит спать.
На самом деле почти все это время Антония просидела в библиотеке. Оставаться в постели почему-то не хотелось, одеяла и подушки заставляли чувствовать себя действительно больной и беспомощной, а это Антонии не нравилось. Поэтому Олаф в срочном порядке заказал из книжной лавки последний каталог и литературу по списку хозяйки, вышло более полусотни наименований. Причем три из них оказались многотомниками. Зато теперь у Антонии было полное собрание сочинений модного автора детективов, одна книга серии даже с автографом; большой справочник криминалистики, свод последних изменений законов, иллюстрированный каталог разрешенного и запрещенного оружия и даже альбом модных фасонов столичных платьев. Девушка подумала, что нужно будет заказать на пробу пару нарядов у разных мастеров, быть может, и в провинции найдутся швеи не хуже столичных. Одно платье, с ассиметричным подолом и кокетливо выглядывающей пеной нижних юбок, показалось Антонии особенно многообещающим. Нужно было только решить, заказывать наряд в винном или изумрудно-зеленом цвете.
Конечно, просмотреть все книги за такой короткий срок было невозможно, да Антония и не собиралась. Сделала пару пометок по поводу изменений в законах в рабочем блокноте, полистала альбом платьев, получив от этого чисто женское удовольствие, с интересом "на минутку" заглянула в каталог оружия и пропала над этой книгой на полдня. А потом с чистой совестью выбрала еще не прочтенный детектив и потребовала вынести кресло в сад. Правда, на улице к вечеру зарядил дождь, и дочитывать пришлось уже в голубой гостиной, слушая шум капель и шорох штор на открытых окнах.