Следом девушка отправилась в салон автомобилей. Из поместья каждый день на наёмном кэбе не наездишься, да и привыкла она ни от кого не зависеть - ни от водителей, ни от расстояний. В салоне её встретили приветливо, а услышав приставку "де" в фамилии, к ней вышел сам управляющий и обстоятельно ответил на все вопросы. После короткой пробной поездки девушка сделала выбор, и из салона выезжала на собственных колёсах, глаза довольно щурились за стёклами очков, которые должны были защитить от пыли. Автомобиль с открытым верхом дребезжал по дороге, но рессоры последней модели делали качку почти незаметной. За креслом Антонии была лавка для покупок и случайных попутчиков, дальше гармошкой кокетливо свернулась подъёмная крыша. В багажнике, бережно упакованные, ждали своей очереди сменные энергетические кристаллы. Рычаги и переключатели на передней панели двигались плавно и даже не думали заедать, сиденье рядом с водителем предполагало, что можно с комфортом взять одного пассажира. Мечта, а не машина! Ещё и верх можно поднять в случае дождя! А в спинку собственного, да и соседнего сиденья, пожалуй, стоит незаметно встроить пару "украшений" с интересной начинкой. Во избежание, так сказать. Когда видишь чаяния других людей, поневоле начинаешь относиться к ним с опаской.
В почти благодушном настроении Антония подъехала к департаменту расследований. Она не собиралась появляться на новом рабочем месте раньше понедельника, да только поимка вора налагала некоторые обязательства. Из-за этого неудачника ей придётся теперь отсиживать в зале суда, пока идёт чтение приговора. Формальность, конечно, но и отказаться было нельзя. Некогда белоснежное, а нынче посеревшее из-за слоя копоти внушительное административное здание из крупных каменных блоков спадало к ногам Антонии водопадом низких ступеней, балкон второго этажа, который использовался по большим праздникам для глашатаев и как ложа для семьи городского главы, поддерживался круглыми ребристыми колоннами. Была в здании некая воздушность и элегантность, несмотря на внушительный внешний вид. Мелькавшие местами на фасаде шестерёнки выполняли роль защитных и предупредительных амулетов. Девушка легко взбежала по ступеням, у секретаря в холле выяснила, где малый судебный зал и направилась на нулевой уровень подвала, попутно привычно уворачиваясь от механических глубей. Доставлять срочную корреспонденцию с ними стало, несомненно, удобнее, вот только здесь, в провинции, использовали устаревшие модели, у которых были проблемы с навигацией. Быть может, ей прикупить пару таких машинок? Хотя для больших расстояний они ни к чему, отцу посылку отправить не вышло бы, в городе ей пока без надобности. А чтобы отправить приглашения местным дворянам, и наёмной птицы хватит.
Со стороны судебная система казалась сложным и запутанным переплетением структур, однако на практике тем, кто видел эту кухню изнутри, было очевидно, что именно такой порядок позволяет работать правосудию наилучшим образом и добиваться истины и справедливости. Антония сидела на неудобной жёсткой скамье в зале суда. Три ряда для свидетелей амфитеатром поднимались над ровной площадкой в центре, от которой присутствующих отгораживала решётка, и иногда Антонии казалось, будто это сидящие в зале - преступники, и именно их должна удерживать преграда. Поверх прутьев струилось защитное заклинание, подкреплённое обычным электрическим разрядом. Всё это должно было защитить не только от попыток нападения, но и от внезапных магических всплесков, которые нет-нет, да случались у приговорённых, несмотря на все предосторожности.
Круглое помещение сейчас было полупустым. Обычное разбирательство, стандартное дело, не стоящее присутствия толпы свидетелей и совета судей. Неподалёку от Антонины стоял страж, чуть правее, на возвышении, строго взирал на преступника судья, хмурый мужчина с каменным лицом, в белом парике с буклями в дань традиции. Внизу на коленях стоял мужчина. Босой, без рубашки, голова опущена так, что неопрятные волосы ниже ушей скрывали лицо, руки связаны за спиной магическими путами с хитрым механическим замком. Серые тюремные штаны из грубой ткани - вот всё, что позволено узникам из одежды. Антония вздохнула. Мужчина внизу вызывал жалость, было неприятно, что именно она стала очередной жертвой этого мелкого жулика и даже сумела его поймать. Особо ценного в чемоданах ничего не было, только вещи, а деньги Антония благоразумно перевела через банк. Зато теперь приходилось сидеть и ждать приговора.
- Подсудимый, решение по вашим преступлениям вынесено, и мера наказания назначена. Мужчина внизу встрепенулся, чуть поднял голову.
- Кара - смертная казнь третьей степени, будет приведена в действие завтра на рассвете. Пострадавшая, вы удовлетворены? - судья согласно протокола повернулся к Антонии, а она не знала, что сказать. Ужасная кара, суровая, и всего лишь за неудавшуюся попытку грабежа? Антония бросила быстрый взгляд на сжавшегося мужчину. В горле застрял ком.
- Почему казнь? - смогла выдавить из себя и непонимающе уставилась на судью. Тот достал платочек, промокнул испарину на лбу и только после этого, сверяясь с бумагами, пояснил.
- У него длинный список преступлений, леди. Воровство в особо крупных размерах, взлом, дезертирство, побег из тюрьмы, участие в бунте в каменоломнях. Я просто не могу его отпустить. Повторно отправить в темницу или каменоломни не имею права, так что... - развёл руками судья.
- А смягчающие обстоятельства? - сцепив руки на коленях, уточнила Антония. Было ужасно противно, горько, мерзко, что именно после встречи с ней человека отправляют на казнь. Причём ладно бы он был закоренелым бандитом и убийцей, так нет же, девушка не видела на его душе непроглядно-чёрных пятен. В прошлом им руководило желание найти справедливость, пусть даже самосудом, а теперь осталось лишь желание выжить.
- Учтены при прошлых приговорах. И больная мать, на лечение которой он собирал деньги, и сестра-иждивенка, на содержание и приданное которой он копил, и которая недавно сбежала с любовником. И желание заступиться за друга, и отказ убивать, из-за чего он подался в дезертиры, и по этой же причине попался в прошлый раз. Он не захотел убивать свидетеля... - преступник от каждого слова вздрагивал, словно от удара. Антония щурилась, разглядывая ауру преступника, но ничего не указывало на грех, достойный подобной кары, как она ни старалась разглядеть.