Классы топонимов у Есенина
Название школы как урбаноним
Топонимы в школьных упражнениях
Топонимы на географической карте
Библейские топонимы
Христианские топонимы в фольклоре родного села
«Топонимические» частушки и песни
История мира в смене топонимов
Вехи личной «топонимической истории»: Первая мировая война и заграничное турне
Путешествия как способ топонимических изысканий
Россия и США – контрасты географии
Топонимы западной цивилизации
Топонимическое словотворчество
Родина в топонимах
Советская топонимика
Столичные топонимы: Москва и Санкт-Петербург
Космонимы в концепции космизма
Медведица как космический топоним
Млечный Путь – небесная дорога
Предчувствие «эры Водолея»?
Звезды и планеты
Инония – небесная страна
Мироустройство наших предков в топонимах
Особенности топонимической поэтики
Топонимы, овеянные литературной славой
Этнонимические топонимы
Баргузин – что за топоним?
Топоним как источник сюжета
Окказиональные географические обозначения
Культурный ландшафт и топонимы
Глава 15. Есенинские строки в культурной традиции: момент взаимовлияний
Мировое значение писателя
Мифологизация имени Есенина. Поэт как типологическая модель
Мировая литература как источник детских игр
«Двойная прописка» Есенина в русском фольклоре
От пушкинского «шушуна» до квазиесенинского «чешуна»
Из «переписки» Есенина с матерью, или Особенности народного песенного творчества
Фольклорные и литературные истоки образа «дойного быка»
Древесная тематика «есенинских переделок»
От темы девичества в фольклорных переделках «под Есенина» – к «садистскому стишку»
Фольклорная история «о пастушонке Пете»
«Два-три полуанекдота» о Сергее Есенине
От поэтической стилизации – к центонности: часть 1-я (от А. Финкеля…)
От поэтической стилизации – к центонности: часть 2-я (…к Т. Кибирову)
«Есенина касающиеся литературные пародии и эпиграммы»
«Интеллигентский фольклор» и Есенин в компании НЛО-навтов
Есенин как вызываемый дух «страшных гаданий»
Проблема заведомо ложного «Dubia» с точки зрения фольклориста
«Слухи и толки» о есенинских реалиях. Проблема «народного комментирования»
Мемораты о Есенине
Фольклорные ситуации, создаваемые исследователями
О «фольклорном возрасте» Есенина как «неокультурного героя» ХХ века
«Поэтический венок» Есенину как разговор с фольклорным кумиром
Глава 16. Фигура Есенина в русском фольклоре
Этнографичность фигуры поэта
Особенности жестикуляции и декламации Есенина
Типологичность запечатления Есенина в скульптуре
Многообразие жестикуляции рукой: от целования ручки до угрозы
Запечатленность есенинских жестов: от воспоминаний и фотографий – к прямым потомкам
Игровое начало в характере Есенина
Наречение именем и традиционность прозвища
Прозвищеподобные образы – творческое самопредставление
Есенин – культовое имя
Народная канонизация
Обиходные предметы – современники и «очевидцы» Есенина (о махотке)
Есенин в народных преданиях
Крестины по-есенински
Игровое моделирование свадьбы
Похоронная обрядность в жизни Есенина
Фольклорные версии о кончине Есенина
Заключение
Концепты художественного творчества Есенина
Мифологические персонажи:
Перечень заставок к главам и условные сокращения
Иллюстрации
Елена Самоделова
Антропологическая поэтика С. А. Есенина. Авторский жизнетекст на перекрестье культурных традиций
Введение
К 111-летию со дня рождения С. А. Есенина
Для знающих пишут не листовки, а книжные исследования. [1]
В. Г. Шершеневич
О сущности выдвигаемой антропологической поэтики
В основе любого художественного произведения, в его центре находится человек . Не случайно критический обзор и литературоведческий анализ начинаются с выяснения авторской позиции писателя; пристальное внимание обращается на образ повествователя, лирического героя, alter ego автора – то есть в первую очередь на человеческую фигуру . Художественные персонажи рассматриваются как разнообразные людские типы , порожденные историческим временем и литературным направлением, поэтической школой: известны человек эпохи Возрождения , « лишний человек », «маленький человек», обыкновенный человек, «настоящий человек», крестьянский тип, образ земского врача , « человек в футляре » и т. п. В рамках структуры текста и жанрового канона вычленяются протагонист и антагонист, авторский идеал и положительный персонаж, заглавный герой и второстепенный персонаж, действующее лицо, сатирический тип и т. п. Если главным героем произведения выступает животное или растение, природная стихия, то все равно этот персонаж наделяется человеческими чертами или, по крайней мере, рассматривается глазами человека , оценивается им. В современном литературоведении существует термин духовный реализм .
Нам представляется, что к великому множеству исследовательских подходов к проблеме авторской поэтики можно добавить еще один, никогда прежде не выдвигавшийся как самостоятельный раздел авторской поэтики. Это антропологическая поэтика , предметом изучения которой стал бы человек во всей совокупности проявлений его характерных свойств.
На примере сочинений Есенина и рассмотрения его жизни как первоосновы творчества попробуем установить общие закономерности и уловить отдельные частности антропологической поэтики писателя.
Ведущую направленность внимания каждого писателя к человеку, сосредоточенность художественного мышления на человеческой личности осознавали, вероятно, все литераторы. Современник и близкий знакомый Есенина в автобиографическом сочинении «Алексей Ремизов о себе» (1923) рассуждал о сущности творчества:
...
В романах основной вопрос о судьбе, о человеке и о мире: о человеке к человеку и о человеке к миру.
– Что есть человек человеку?
– Человек человеку бревно, стена – человек человеку подлец – человек человеку дух-утешитель.
– Человек в вечном круге хорового мира, вечная борьба человека с мировым хором за свой голос и действие. [2]
Лингвист О. Н. Трубачев в конце ХХ столетия рассуждал об « антропоцентрической картине мира », [3] заметной уже в культуре древних славян. Тем более со временем антропоцентричность мировоззрения русского народа возрастала, и пик ее выражения нашел себе место в художественных произведениях писателей.
Уже в фольклоре, в частности – в жанре частушки, по меткому наблюдению А. В. Кулагиной, «в системе сравнений важное место занимают сравнения из мира человека , которые делятся на семейные, национальные, социальные, бранно-шутливые » и « возрастные ». [4]
Феномен человека проявляется в многослойности исторического и культурного развития. Он вписан в конкретную социальную среду современности, обусловлен многовековыми традициями и подготовлен глубинной памятью народа. Феномен человека зеркально отображен и многократно повторен в различных преломляющих плоскостях: так, если в свете христианства человек является подобием Божьим, то человеческий облик способны принимать «низшие существа», духи стихий и построек. Верным будет и обратный тезис: как «высшая мера идеализации – обожествление», [5] так и олицетворение – способ идеализации человека . Именно человек возвеличивается посредством олицетворения предметного, вещного мира.