Отсюда Чернышевский делает вывод: «Попытка спекулятивного построения истории, фаталистического воззрения и, с другой стороны, стремления ограничиться простым переложением летописных сказаний на современный язык обнаружили свою неудовлетворенность». 4
«Что же тогда должна делать история?» — спрашивает Чернышевский. И отвечает так: «Первая задача истории — передать прошедшее; вторая — объяснить его, и произнесть о нем приговор». 5
Как может историк объяснить прошедшее? По мнению, Чернышевского, только обратив внимание на материальные условия, которые по его словам: «играют едва ли не первую роль в жизни, составляют коренную причину всех явлений в других, высших сферах жизни». 6
Говоря о решающей роли в истории и жизни общества материального фактора, Чернышевский считал, что с изменением экономической жизни (так называл он способ производства), коренные перемены, так же неизбежно, происходят, и в жизни людей, и общественной жизни. 7
Продолжая рассматривать связь жизни общества с господствующим в нем способом производства, Чернышевский пришёл, к подлинно научному пониманию роли базиса и надстройки в жизни общества.
Так, разбирая в своей статье «Борьба партии во Франции при Людовике ХIII и Карле X», перипетии политической борьбы между феодальным правительством Франции 20-х годов XIX века и господствующей в экономике страны буржуазией, Чернышевский писал: «Самые безрассудные ультрароялисты не отважились предпринять ничего существенно важного к восстановлению средневековых злоупотреблений. Они мечтали о старинном порядке, кричали о нем, но едва задумывали исполнение своих планов, как уже отступали перед действительностью». 8
Говоря о значении смены власти во время июльской революции 1830 года во Франции, Чернышевский писал: «И прежде управление велось в интересах среднего класса: вести его иначе не было физической возможности; но все-таки кое-что успевали сделать потоки феодалов и для своего сословия. Теперь средний класс был избавлен от этих мелочных неприятностей. Сам, управляя всеми делами, он мог, разумеется, лучше соблюдать свои интересы, нежели соблюдались они людьми другого сословия, хотя и не бывшими в состоянии нарушить выгод среднего сословия, ни в чем существенно важном». 9
Таким образом, Чернышевский показывал определяющую роль базиса, заставляющего даже чуждую ему надстройку соблюдать его интересы и гибель надстройки, если ее формы не соответствуют её базису.
Понимая сущность отношений между базисом и надстройкой, Чернышевский не мог не заметить вытекавших из этих взаимоотношений классовой структуры эксплуататорских обществ. И здесь его характеристика совпадает с аналогичной в «Манифесте Коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса, с которым, он, кстати был не знаком.
В «Манифесте Коммунистической партии», мы читаем: «История всех до сих пор существующих обществ были историей борьбы классов. Свободный и раб, патриций и плебей…короче угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством общества или общей гибелью борющихся классов. Наша эпоха, эпоха буржуазии отличается тем, что она упростила классовые противоречия, общество все более и более раскалывается на два больших, стоящих друг против друга класса — буржуазию и пролетариат». 10.
У Чернышевского, который правда, не мог писать, с такой откровенностью и определенностью, из — за, тогдашней цензуры, в одной из его основополагающих работ «Капитал и труд», читаем следующее: «Известно, что сущность исторического развития в новом мире служит как бы повторением того самого процесса, который шел в Афинах и Риме; только повторяется он в гораздо обширнейших размерах и имеет более глубокое содержание. Разные классы, на которые распадается население государства один за другим входят в управление делами до тех пор, пока водворится одинаковость прав и общественных выгод для всего населения. В Афинах…эвпитриды и демос спорят почти только из-за допущения или недопущения демоса к политическим правам. В Риме является уже гораздо сильнейшая примесь экономических вопросов: спор о сохранении общественной земли идет рядом с борьбой за участие в политических правах… В новом мире экономическая сторона равноправности достигает, наконец, полного своего значения и в последнее время политические формы главную свою важность имеют не самостоятельным образом, а только по своему отношению к экономической стороне дела». 11