— Рамон! Вы не могли бы мне помочь? Только быстро!
Когда Анна-Лиза оставила его, он сидел внизу в гостиной, развалившись на диване и слушая музыку. Но ему понадобилась пара секунд, чтобы взлететь наверх и ворваться в ванную.
— Вы в порядке? — спросил он, с беспокойством оглядываясь вокруг.
Анна-Лиза отступила и указала ему на кран.
— Я не могу закрутить его.
— Что, кран? — спросил Рамон так, как будто он, по крайней мере, ожидал увидеть обрушившийся потолок. Подойдя к ванне, он одним движением руки устранил проблему.
— Блестяще! — воскликнула Анна-Лиза. — Но ваша рубашка вся намокла, — заметила она, когда он выпрямился.
— Я сниму ее и отдам вам, чтобы вы ее высушили, — сказал он, усмехнувшись.
И, прежде чем она смогла возразить, он оказался обнаженным по пояс. Затем одним быстрым движением схватил ее за плечо, а другой рукой дотронулся до молнии на спине.
— Это на всякий случай, если застежка застрянет. Я лучше прослежу за этим, пока я здесь, — прошептал он ей в шею. От его теплого дыхания у нее по спине побежали мурашки. — Вам холодно, Анна-Лиза? — тихо и понимающе спросил он.
— Холодно? Вовсе нет! — запротестовала она, дрожа и смеясь одновременно. — Я просто слегка устала…
— Вам следует хорошенько отмокнуть в ванне, — посоветовал Рамон хриплым голосом, расстегивая молнию и задерживая свою теплую руку на мягкой выпуклости ее ягодиц.
Но, как только сила воли Анны-Лизы начала слабеть, он отстранился.
— Dios![11] Да вы вся в царапинах! — воскликнул он. — Где у вас антисептик?
— В шкафчике над раковиной, — ответила Анна-Лиза, тщательно придерживая на себе платье.
Поискав, Рамон вытащил маленький пузырек и клочок ваты. Откупорив пробку, он понюхал содержимое и скорчил гримасу.
— Если вы все еще будете этим пахнуть, когда спуститесь вниз, я пошлю вас обратно.
— Спасибо, — сказала Анна-Лиза, забрав пузырек у него из руки.
Кто сказал, что романтика мертва?
Ей не о чем жалеть, но почему же тогда не приходит успокоение? — думала Анна-Лиза, убирая со стола последние тарелки. Ужин продолжался несколько часов, а после него они проговорили почти всю ночь напролет. Рамон был для нее просто находкой, несмотря на то, что деловые вопросы он обошел стороной. До настоящего момента она и не понимала, как ей не хватало простого человеческого общения.
А сейчас уже наступил рассвет, и она снова была одинока. Глубоко вздохнув несколько раз, она продолжила свою рутинную работу по дому. В ней нельзя было найти особого удовольствия, но она, по крайней мере, успокаивала.
Анна-Лиза снова поймала себя на мысли о том, что, возможно, они с Рамоном смогли бы стать друзьями, но это был всего лишь самообман. И раздавшийся стук в дверь вскоре доказал ей это. Она уже почти поднялась с кресла, чтобы открыть, но Рамон опередил ее.
— Сейчас четыре часа утра, — предостерегающе сказал он, — вам лучше остаться здесь, а я пойду и посмотрю, кто это.
В конце концов, они оба решили пойти. Когда Рамон открыл дверь, Анна-Лиза выглянула из-за его плеча и увидела, что на пороге стоял шофер Рамона. По его взгляду сразу можно было понять, о чем он подумал, увидев их вместе. Когда он посмотрел на нее, его глаза были холодными как сталь, затем он с безразличием отвернулся от нее и быстро заговорил с Рамоном по-испански. Анна-Лиза не могла понять смысла сказанного, но она была уверена, что шофер намеренно четко произнес имя «Маргарита».
Дав шоферу четкий ответ, Рамон закрыл дверь и, повернувшись к девушке, сказал:
— Простите, Анна-Лиза, но мне нужно идти.
— Идти? — Конечно же, ему надо было идти. Какая же она дура! Какое право она имела задерживать его? Рамон женат. И его жена нуждалась в нем. Все было так просто.
Он посмотрел на свои часы и нахмурился.
— Вы не будете возражать, если я быстро приму душ?
— Нет, что вы, нисколько. Вы найдете чистые полотенца в ванном шкафчике.
Он взял ее за руки.
— Не могли бы вы оказать мне еще одну любезность?
— Какую?
— Не могли бы вы приготовить, что-нибудь поесть?
Он принял ее пристальный взгляд за знак согласия и стал быстро подниматься по лестнице. Анна-Лиза знала, что мысли Рамона были уже далеко. Ему не терпелось вернуться к своей настоящей жизни, к Маргарите.
Она приготовила завтрак, молча, выжав апельсиновый сок, пожарив яичницу и сварив кофе. В качестве благодарности Анна-Лиза получила легкий поцелуй в щеку, и еще по одному на каждой руке… Потом, окончательно разрушив ее мечты, он быстро произнес: