Он посмотрел на нее в растерянности и сказал голосом Хьяльти:
— Мне кажется, что мы где-то в другом мире и произошла какая-то накладка.
— Да, я даже знаю, что ваша душа попала в мое тело, а моя в ваше.
Потом ей стало больно, она зажмурилась и… оказалась в ставшей родной, оборудованной под временное жилье пещере, а над ней склонился незнакомый человек со шприцем в руке.
— Вы пришли в себя, я очень рад, — это был Агиль.
Доктор тогда еще даже смутно не догадывался, что остановил пробный эксперимент Гомса по переводу людей в новую расу. Как оказалось: первый блин комом.
***
Последнее время доктор Агиль ходил под впечатлением озарения. Ему удалось когда-то сфотографировать одну из золотых табличек с таинственными письменами, которые индейцы подарили Падре Кресби. Он долго всматривался в фото одной из табличек из коллекции пастора, которая вскоре пропала, была украдена. Абсолютно никаких ассоциаций.
Прошло несколько дней.
Однажды ночью словно из тумана перед глазами появились названия веществ и формулы их преобразования в препарат с весовыми характеристиками и пропорциями состава. Неужели кто-то подсказал ему содержание того, что мучительно пытался разгадать, сжалившись над его желанием? Он вскочил весь в поту и начал записывать формулы создания препарата, который ему рассказал во сне голос.
Он не сомневался, что это какой-то старинный лечебный препарат.
И вот доктор сидел и напряженно размышлял для чего нужен этот состав.
Но необходим был эксперимент. Кардиолог заехал в лабораторию одного знакомого ученого-медика и все тому откровенно рассказал.
Они вместе провели несколько опытов на крысах. Очень странно. Крысы после инъекции просто таяли в пространстве и исчезали. Некоторые возникали опять из уплотняющегося воздуха. Но какие странные метаморфозы с ними происходили!
Многие уже напоминали не крыс, а каких-то монстров. Через несколько дней Агилю приснилась еще одна формула. И голос настоятельно советовал ею заменить другую. Оказывается был нарушен цикл. Из за этой ошибки происходил какой-то сбой в программе… перехода крыс в… — страшно даже было подумать — новое измерение!
После долгих раздумий Агиль пришел к выводу, что обладает волшебным составом, который может все существующие на земле существа после инъекции отправить в путешествие по пространству и времени.
Если бы кардиолог только знал, что этим же составом Гомс сделал накануне вечером инъекции всем участникам экспедиции.
Причем с ошибочной ступенью преобразования.
Гомс без разрешения Вселенского Совета Разумов решил перевести экспедицию археолога в виде эксперимента в новую расу. Это он выкрал у Падре Кресби таблички с письменами и прочитал, что там написано. Гомс в отличие от Агиля, мог лично прочитать написанное на языке атлантов и изготовить препарат.
Но атлантами была запрограммирована ошибка. Это ловушка, на тот случай если кто-то попытается воссоздать препарат.
А поскольку Гомс был искусственным разумом и не спал, то он и не получил подсказку, как кардиолог до того, чтобы исправить ошибку.
Когда же доктор Агиль вернул всех из состояния превращения, то есть предотвратил неправильную схему перехода, он все понял. Уединившись с Хьяльти, рассказал ему обо всем. Археолог был потрясен. Ему еще больше захотелось побыстрее добраться до тайной библиотеки.
Но разговор друзей накануне ссоры и превращения во врагов подслушал Хоито. Он даже не предполагал, что происходит в его сердце в тот момент.
Миллионы атлантов, которые из пыли образовали сердце мальчика, возмутились. На совете было решено стереть следы последнего разговора доктора Агиля и Хьяльти из их памяти. Хоито нечего не понимая, подошел к Хьяльти и обнял ученого, а вслед за этим и доктора. Потом ничего не объясняя удалился.
— Странный мальчик, твой Хоито, произнес археолог.
— Да, странностей хватает, но он спас мне жизнь, а заодно, и вам.
Доктор тоже не мог понять порыв подростка, который вызывал у него тайный ужас, он то знал, что человек существует без сердца, мистика!
Если бы Гомс узнал этот секрет, то проник в сердце Хоито и уничтожил тех атлантов, которые спасались там, вырвавшись из мира пылинок-зомби, подчиненных прихоти Ветра. Но дело было сделано. Два человека начисто забыли о последних минутах разговора, а Агиль о тайне, которую носил в себе.