— Всё находится в папке. Ознакомьтесь.
— Хорошо. Мистер Гвикара, я могу быть свободен?
— Вы свободны, делайте всё что угодно, только помните, когда мы позвоним, при любых обстоятельствах. Телефон должен кто-то снять, конечно, лучше, чтобы это были вы. Неявка у нас, это предательство, а так как вы введены в курс дела, то понимаете, что делают с предателями.
— Я понимаю, и буду на связи.
Мартин вышел в коридор, на удивление тот оказался пуст, словно все испарились. И когда командир уже переступал порог, сзади произнесли: «Всего вам хорошего, возвращайтесь с победой».
— Обязательно, — сказал Мартин через плечо, — непременно.
Он сел в машину, завёл её, и двинулся в путь…
***
Пыли стало значительно меньше, но все равно дворники пришлось включить на самый предельный режим. На всём пути Мартина не покидали тревожные мысли.
В прошлом, еще когда не служил на правительство, приходилось выполнять различные щекотливые поручения.
Потом оказывалось в итоге, что это те же генералы, но в штатском.
Его предположения подтверждал и тот факт, что хозяин кабинета даже не заикнулся о гонораре.
***
Дом был пуст. Никто не встречал. Рози наверное ушла по делам. Странно, записки нет.
Мартин прошёл по лестнице наверх, не разувшись, сел за рабочий стол и стал просматривать, что было в папке. Быстро устал и, оторвавшись от бумаг, прилёг на кровать, закрыл глаза. Подкосила резкая усталость. Глаза сомкнулись, и он, увидел сон:
— Рози, ты где, Рози? — кричал он.
— Я здесь, — отозвалась женщина.
Сна как таково не было, зато был слышен голос посреди чёрной мглы…
— Рози, почему ты плачешь?
— Ты знаешь почему, — ответила женщина.
— Родная моя, не стоит, ты же знаешь, что это не поможет.
— Знаю, но что мне остаётся… бедный Томас.
Мартин сел рядом, пытался обнять жену, но та отстранилась.
— Ложись спать, — произнёс Мартин.
— Не хочу.
— Что такое, Рози? Что происходит?
— Ты знаешь, что происходит, зачем спрашивать.
— Ты всё ещё думаешь, что это я виноват? Но говорил же тебе, почему не веришь?
— Знаешь, мне странно верить в этот бред, увы, я не могу, не хочу в него верить, и не заставляй меня. Ты просто чёртов убийца.
— Что? — Мартин произнёс шёпотом.
— Ничего милый, я просто вся на нервах, иди спать, — Рози пытается обнять Мартина, но уже он начинает отстраняться от неё.
— То есть, ты так думаешь обо мне? Что я чёртов убийца?! — мужчина явно расстроен, но он не может сердиться на Рози, он и сам не верил бы в свой бред, если бы не видел его.
— Прости, дорогой, я вся на нервах, не злись.
— Уйди, — выкрикнул Мартин и начал надевать пальто.
— Не злись, я не хотела этого говорить.
— Но сказала, — муж хлопнул дверью и выскочил из дому.
Человек устремился в ночь… Мартин бесцельно ходил по тёмным улицам, пытаясь разогнать внутреннее напряжение, пока не заметил невдалеке на мостике через небольшую речку плачущего мужчину.
Мартин бросил взгляд на воду, ему показалось, что это река слез. Сжалось сердце. Он решил подойти, а вдруг человеку нужна помощь?
Мартин был солдатом, привык сдерживать чувства.
Вот… еще немного. Он уже рядом. Гладкая поверхность воды казалась твердой. Человек стоял на коленях и рыдал, зарыв лицо в ладони. «Как ему не стыдно?»- подумал Мартин. Вместо помощи командиру захотелось пристыдить человека. «Нельзя в любой ситуации бросаться в слезы. — метнулась молнией мысль в сознании. — Плач — привилегия женщины».
Над рыдающим раскачивался сорвавшийся с креплений фонарь. Он болтался на проводе и под порывами ветра создавалось иллюзия, что человек стоит на коленях не на асфальте, а на качелях. Его тело раскачивалась с фонарем из стороны в сторону, как ребенок в люльке. И это метание теней под аккомпанемент заунывных всхлипываний, начинало раздражать Мартина все больше и больше.
Ему все сильнее хотелось ударить этого бродяжку, чтобы вернуть в реальность.
Позорит весь мужской род! Рядом стояла дворняжка, которая с удовольствием слизывала с асфальта маленькую соленую лужицу. Когда Мартин подошел к рыдающему и окликнул, тот опустил руки и повернул голову в сторону подошедшего. Мартин узнал себя… Шок быстрой молнией разрезал сознание.
— А-а-а-! — раздался истошный крик, испугавший спящую улицу, и две руки стоявшего на коленях потянулись к шее наклонившегося. Крепкие пальцы сошлись на ней сзади и замкнулись мертвой хваткой. Вот они уже из живого капкана превратились в удушающую петлю. Это была удавка смерти.