— Знакомого увидели? — услышал я неожиданный вопрос.
Видимо, мой интерес не ускользнул от внимания соседки. Выругав себя за неконспиративность, я постарался ответить как можно беззаботнее:
— Так, показалось.
Девушка с весёлым любопытством смотрела на меня, и я понял: дорожного знакомства не избежать. Покорившись обстоятельствам, я взял инициативу на себя:
— Вы впервые на море? — осведомился я галантно.
— На этом впервые, — кивнула девушка. — А вы не спросите для начала, как меня зовут? — предложила она в свою очередь.
— Идёт. Не спорю с дамами, — улыбнулся я. — Так как же?
— Друзья называют меня Джил.
— Друзья. А официальные документы?
— Ой, — девушка сморщила носик, — предки назвали Джульеттой. Согласитесь, имечко дурацкое.
— Шекспир так не считал, — осторожно возразил я.
— Шекспир жил сто лет назад, — отмахнулась она.
— Четыреста. Шекспир жил четыреста лет назад.
— Тем более, — решительно отрезала Джил. — Ну, а вас как прикажете величать? — вопросила она кокетливо.
— Сергей. Карельцев Сергей, — специфика моих заданий обычно не требовала от меня работы под псевдонимом, и я с удовольствием пользовался своим настоящим именем. Кодовое же имя, которое было моим вторым «я», полагалось знать лишь прямому начальству и резидентуре.
Какое-то время мы помолчали, наблюдая, как двое матросов пытаются поставить парус. Наконец это им удалось, и он развернулся, радостно затрепетав на ветру. Все мы зачарованно уставились на шитый золотом косматый лик языческого бога Ярилы, реющего посреди багряного полотнища.
— Чем занимаетесь, Карельцев Сергей? — налюбовавшись парусом, вновь обратилась ко мне Джил.
— Служу клерком в одной компании, — на ходу придумал я простенькую легенду, — торговля, маркетинг, акции …
— Боже, как скучно, — Джил закатила глаза.
Нарисованный мной образ явно не соответствовал её представлению об идеальном бойфренде.
— Что делать, — сокрушённо отозвался я. — А вы, мадмуазель, несомненно, в шоу-бизнесе?
— Что-то в этом роде, — уклончиво кивнула она. — А вообще, Сергей, может быть, перейдем на «ты»?
Но на «ты» мы перейти не успели.
— Дамы и господа, — обрушился на ладью усиленный рупором бодрый голос. Это включился в программу наш канареечный гид. Все обратились в слух.
— Мы с вами, — торжественно продолжал гид, — находимся на древней русской ладье, которую любезно предоставила туристическая фирма «Русский север». В течение пяти незабываемых дней, господа, мы пройдём сотни морских миль дорогой древних поморов, посетим жемчужину Белого моря — ансамбль Соловецкого монастыря, побродим по улочкам старого Архангельска.
А начнём мы наше путешествие со сказочного острова, чьи целебные источники известны с глубокой древности. Такой воды, как в этих источниках, господа, вы не встретите больше нигде. Уж поверьте. Больным она возвращает здоровье, женщинам даёт красоту, а у представителей сильного пола удесятеряет их мужские способности.
— Эй, маэстро, — раздался вдруг голос одного из пассажиров, — а как насчёт харча? Кормить-то будут?
Голос принадлежал амбалу в потной линялой майке с пивной кружкой во всю спину. Мужские способности, видимо, беспокоили его гораздо меньше хлеба насущного.
— Наша программа предусматривает кухню древних славянских народов, — немедленно отозвался гид, — это будут разнообразные каши, похлёбки, настоящая уха и даже дичь.
— А как насчёт выпивки? — не унимался амбал.
— Наша фирма позаботилась и об этом, — с чувством ответил гид, — там, в трюме, — он сделал
жест, каким патриции приговаривали к смерти раненых гладиаторов, — специально для вас, господа, приготовлена дюжина бочек с мёдами различной выдержки и настоящим ячменным пивом. Такого пива, господа, вы не попробуете больше нигде. Уж поверьте. Впрочем, есть кое-что и покрепче, — добавил он, обращаясь уже конфиденциально к беспокойному пассажиру.
По судну прокатилась волна возбуждённого ропота. Видимо, кому-то из туристов удалось прикинуть, сколько мёда приходится на один человеко-день круиза. Я тоже сделал нехитрый расчёт. Цифра, которая у меня получилась, была явно выше моих скромных способностей. «Да, работать будет трудновато», — обречённо подумал я во второй раз.
Пока гид произносил свою пламенную речь, гребцы затабанили вёсла, и ладья теперь летела в открытое море, ловя парусом попутный юго-западный ветер.