В сумраке, совершенно неожиданно для себя, я разглядел две большие вальяжные скамейки, выкрашенные в белый цвет, и бак для мусора в виде раковины с открытой створкой.
Посреди поляны темнел рубленый колодец с воротом, из-под которого и пробивался ручей.
— Вот и пришли, — объявил Шалугин, — утром сюда припрутся туристы и будут торчать где-то до обеда. А часа в два явятся на уборку дворники. До них надо бы вернуться успеть.
— Откуда вернуться? — не понял я и ещё раз оглядел поляну.
— Как откуда? Из лабиринта, конечно. Вход вот он, перед тобой, — Шалугин показал рукой на колодец, — как только опустишься на глубину трёх метров — почувствуешь под ногами дно. Сразу
ныряй влево. Там лаз. И не дрейфь, вода тебя сама выпихнет.
Шалугин поправил на спине автомат и первым шагнул к колодцу.
— Ничего себе способ согреться, — пробормотал я, неуверенно двигаясь за ним.
Шалугин перемахнул через сруб и загромыхал цепью. Прежде чем прыгнуть вниз, он обернулся и сказал с усмешкой:
— Добро пожаловать в преисподнюю.
Глава 7
Лабиринт. Несколькими минутами позже.
Я зря испугался воды. Она оказалась неожиданно тёплой, почти парной. Вынырнув с той стороны лаза, я очутился в кромешной тьме. Точно слепой, я зашарил руками вокруг себя, натыкаясь лишь на пустоту и скользкие камни. Из темноты меня схватили сильные руки и вытащили на каменную банку.
— Осторожно, — предупредил невидимый Шалугин, — здесь низко, береги голову. Дальше, пока не скажу, придётся ползти на четвереньках.
Несмотря на предупрежденье, я всё-таки чувствительно стукнулся затылком о какой-то выступ на потолке, после чего стал предельно внимателен. Передвигаться пришлось не только на четвереньках, как обещал Шалугин, но кое-где даже и на брюхе. Вокруг было тепло, сыро, хлюпала вода, и я чувствовал себя, как Иона во чреве кита.
Но всё когда-то кончается. Закончился и наш беспримерный переход.
— Баста, — гулко раздался впереди голос Шалугина, — можешь принять вертикальное положение.
Я осторожно выпрямился. И в самом деле, над головой была пустота. Шалугин чем-то зачиркал в темноте, пытаясь зажечь огонь. Я подошёл к нему. Мои шаги эхом отдались где-то вдали и я понял — мы находимся в каком-то огромном замкнутом помещении, возможно пещере. Здесь уже не чувствовалось той сырости, что была в тоннеле. Да и под ногами шуршал сухой каменный щебень.
— Скажите, Александр Иванович, — спросил я, — а что, тот путь, каким мы сюда попали, единственный? Почему этот ваш Гоффман так хочет его найти?
— Вообще-то есть и другой вход. Главный. После аварии его взорвали и залили бетоном. Вот до него-то они и пытаются добраться. Даже шахту построили, олигархи хреновы, — Шалугин снова зачиркал спичкой. — А этот лаз мы нашли случайно, ещё тогда, в 43-м. Про него знали только я и полковник.
Наконец спичка вспыхнула, выхватив из тьмы фрагмент серой доломитовой глыбы. Шалугин поднёс огонёк к длинной магниевой свече, которая неизвестно откуда взялась у него в руке, должно быть, была припрятана здесь заранее. Свеча занялась, и белый искристый свет залил всё пространство. Да, это была пещера. Самая настоящая карстовая пещера. Причудливый лес сталактитов и сталагмитов, обступивший нас, казался живым из-за трепетного света свечи. Очарованный, я стоял и смотрел на этот фантастический мир. Воображение уже рисовало мне смутные образы обитателей этого подземного царства. Вот мрачный гном крошит скарпелькой пустую породу в поисках мефриловой жилы. Вот блеснул глаз дракона. А вот и полчище скелетов в истлевших одеждах бряцает ржавыми мечами и алебардами…
— Нужно добраться до аварийной подстанции, — деловым голосом произнёс Шалугин, и мой сказочный мир распался на атомы. — Иди за мной след в след. И учти: здесь полно ловушек. Чуть оступишься — и пиши пропало.
Сказав это, он уверенной походкой двинул через сталагмитовые джунгли. Только сейчас я заметил, что не только природа потрудилась над интерьером пещеры. Кое-где явно человеческой рукой были вырублены ступени или сбиты наросты с тем, чтобы можно было бы легко пройти через каменный бурелом.
Несколько раз мне попадались какие-то непонятные знаки, выбитые прямо на камне.
— Что это? — спросил я Шалугина.
— Клинопись, — ответил он, не оборачиваясь. — Она тут везде.
— И что означают эти надписи?
— А пёс их знает. Наши умники пытались, конечно, разобраться. Вроде что-то даже прочитали, так, самую малость. Не то таблицы какие-то, не то инструкции. Но всё так путано, что сам чёрт голову сломит.