Мы нагнали танк уже в прямой видимости «Элеватора». Он выцеливал одну из семи оставшихся вражеских машин, четыре танка и три БТРа, которые двигались вперед, повернувшись к нам кормой.
Танк выстрелил и откатился назад. Вражеский танк охватил вначале дым, а потом и огонь. Выстрел оказался удачным. Андрей попросил меня остановиться. Три секунды на прицеливание и несколько трассирующих бронебойных снарядов полетели к цели. Они легли рядом с бронетранспортером не причинив вреда.
Андрей что-то бубнил себе под нос. Еще очередь. Теперь точнее. Снаряд угодил в машину. Это было видно по разлетевшимся в сторону искрам. Но машина не остановилась и не загорелась. Она напротив, сделал разворот и ударила по нам из крупнокалиберного пулемета. Т-55 не дал ей разойтись. Прямое попадание вывело эту единицу из строя.
Андрей взял на прицел следующий БТР и несколькими очередями по два снаряда поджег его. Тем временем Т-55 успел подбить еще один танк. У противника остался один танк и два БТРа. Это было уже не так страшно. Тем временем вражеский танк начал разворачиваться. В лоб, более современный танк «Армии Возрождения» нашему Т-55 было не взять. Совершенный прицел и большая пушка Т-72 позволяла попадать снарядом в открытую форточку с трех километров.
Опытный экипаж нашего танку тут же дал задний ход и съехал с пригорка.
— Серега, быстро назад! — Скомандовал Андрей.
Он не успел договорить, а я уже туда ехал.
— Андрей, скажи командиру танка, что мы объедем сейчас простреливаемый участок по пойме, пусть подразнит, пока мы им во фланг не выйдем.
В том памятном месте, где я познакомился с Камилой был прекрасный объезд. Речка к концу лета мелела настолько, что открывалась ровная дорога скрытая от посторонних глаз.
Я чувствовал, что у танкового прорыва была одна цель, любыми путями добраться до «Элеватора» и в случае успеха, должна наступить вторая часть плана. Какая, мне было совершенно неизвестно.
Мы достигли небольшого железнодорожного моста, под которым протекала обмелевшая речка. Согласно моим представлениям, нам следовало ехать за железнодорожной насыпью до тех пор, пока не начнутся вагоны. Затем резко выскочить и посеять смерть и панику в рядах врагов. Командир танка все время был на связи и докладывал нам о раскладе на поле боя.
Вражеский танк пятился как рак, в сторону «Элеватора» прикрывая два БТРа. Ближе к воротам «Элеватора» пути расходились и сплошь были забиты вагонами и цистернами. БМП с ходу влетела на насыпь. Переползла через пути и остановилась. Над моей головой в открытый люк были видны движения тонкого и длинного ствола скорострельной пушки.
Загрохотали прерывистые очереди. Пучки трассирующих снарядов полетели в сторону ничего не подозревающего Т-72. Наши снаряды могли пробить его только в борт, в районе двигателя. Фонтаны земли вскинулись возле танка. Трассеры разлетелись в разные стороны. Андрей продолжал посылать короткие очереди, каждый раз все точнее и точнее. Наконец, танк загорелся. Экипаж подбитого танка выпрыгнул из него.
Андрей передал эту новость командиру Т-55. Наш танк выехал и не напрягаясь расстрелял оставшиеся БТРы. На меня накатила такая слабость, что мне показалось сознание можно удержать лишь силой. Андрей что-то докладывал штабу, а я сидел развалившись на маленьком стульчике механика-водителя и ничего не понимал. В голове кружилась только одна мысль — «не прошли», и сказана она была тем хриплым голосом.
Мне захотелось вылезти наружу и вдохнуть чистого воздуха. Победного чистого воздуха. Как-никак эта битва стала апофеозом нашей многолетней работы. Я сдвинул крышку люка и сел на броню. Пекло солнце, но было приятно. В поле горели танки и боевые машины. Из «Элеватора» на дозорном джипе выехали вооруженные люди. Экипажи противника тянули руки вверх.
Но где-то в груди у меня было неспокойно. Я не понимал зачем нужна была эта атака, похожая на атаку смертников. Позади нас скрипнули пути, как от приближающегося поезда. Я встал на броню, чтобы убедиться в этом. Солнце мешало рассмотреть, но готов поклясться, что к небу поднимался черный дым, как от тепловоза, давно не проходившего капремонт двигателя.
— Андрей, а ты не в курсе, у нас поезда не уходили часом, никуда?
— Не в курсе, а что?
— Там паровоз какой-то дымит, пока за посадкой не видно, только дым.
Андрей соединился со штабом и получил отрицательный ответ.