- Это мы хорошо так зашли, - задумчиво произнесла Афина. – Мажор, а ты по своей части что приметил из доклада?
- Приметил, - начал говорить я, скривившись, всем видом показывая, что позывной «Мажор» мне не нравиться, но продолжил по делу, благо не докладом единым складывалось понимание ситуации, успел немного и в оптику поглазеть. – Если бы я не знал, что объект выбран рандомно и именно что нами, то подумал, что ловушка здесь и что группу ждут. Ремонтная база, на которой из персонала техниками можно назвать двоих из трех десятков и то от силы. Остальные явно ничего не понимают в технике, а вот оружие берут профессионально и привычно, как с ним и не расстаются. Дальше - больше. Охраны пять человек, как будто под нашу группу для ликвидации, чтобы приманку захватили, а тут механики и прижмут.
- Не думаешь, ли ты, что Видок, или я, может Грек, хотя, нет… Мы об объекте узнали за три часа до выхода, как и остальная группа, на виду были, сообщить не смогли бы. Так кто крот? – спросила Афина, беря мою не без шероховатостей версию за истину.
- Я вообще думаю, даже не так – чую, что тут что-то другое. Чувствую, но не объясню что именно? А заметили, что всякий мусор постепенно убирают? Как будто показуха какая-то, но зачем императору это в такой глуши, или начальство приедет? – я задумался. Тут не вслух размышлять нужно, а тщательный анализ и больше информации.
- Запускай птичку, - сказал я Афине и стал дальше думать, но кроме нарастающей тревоги в области седалища, ничего дельного понять не получаслось.
А вот аэроразведка результат дала. Первое – в деревне почти нет женщин и те, которые имеются, подаются, как бы на показ, все работают или праздно шатаются по деревне и как бы на виду. В дом за два часа наблюдения не зашла ни одна дама, что очень странно. Кроме того, мужики в деревне ходят, не сгорбившись, а как-то горделиво. При том жестком варианте рабства, которое практикуется в империи, люди так уверенно себя не ведут, напротив они сломлены. А еще, если женщины разновозрастные, то мужики все молодые парни, чаще спортивного телосложения, но никак не сухие от недоедания. Выправки, как у тех, которые на ферме в роли техников-ремонтников, не было, но и у меня ее нет, однако, с какой стороны держать автомат я знаю, да и на ножах немного, но обучен. Так что вывод – это все силовое прикрытие! Но для нас многовато и не целесообразно.
Размышляю дальше. А зачем больше сотни бойцов, когда у императора всего по нашим данным никак не больше семи сотен, при том, что до двух сотен бойцов требуется для поддержания режима на местах. В эту цифру к тому же входит свита этих клоунов баронов и князей у каждого от пяти, до двадцати разношёрстных проходимцев с оружием в дружине и постоянно сопровождают своего, так сказать, «сюзерена». Итого, в голом остатке выставить одномоментно без мобилизации император может четыре сотни, а тут в деревне полторы сотни бойцов и скорее всего три десятка его элитников, уж больно повадки профессиональные у «фермеров». Зачем? Вопрос так и остался открытым.
Наскоро перекусив жестким пересоленным мясом и галетами, я попробовал подремать, но зудящее чувство опасности не проходило, и сон не шел.
- Стас, ты что-то надумал? – Инга бесшумно подобралась ко мне и обняла, а ведь ей меня сейчас убить как два пальца об асфальт. Сколько мне еще тренироваться, чтобы соответствовать этим людям?
- Инга, мы явно влипли. Не берегите аккумуляторы, птички в воздухе должны быть постоянно, посмотрите дороги, ведущие к деревне. И всем быть наготове, знаю, что вы профессионалы, но тут очень серьезные силы задействованы, нам не по зубам, и никаких диверсий, - выпалил я на одном дыхании, понимая, что не во всем буду понятым воякам, которые давно не были на серьезном задании.
- Стас, мы на выходе, есть приказ, ты собираешь информацию, если боишься, то дам человека и иди. Прости, ты дорог мне, и все будет у нас хорошо, и не такое переживали, но командование на мне, - сказала Афина и подобралась, показывая всем своим видом, что дискуссии она не потерпит. А я испугался, что мое предчувствие, может оказаться камнем раздора в наших только зарождающихся отношениях и стал сам себе придумывать контраргументы против всех сомнений.