Он не любил Оксану, по сути, еще девочку семнадцати лет, сироту, которая тянулась к сильному мужчине. Девушка считала нормальным такие отношения, когда ее принуждали к извращениям, что с каждым днем становились все более болезненными для девочки. Но на людях она, как ей и велели, выказывала свою радость и демонстрировала счастье. Как же, Женечка так сказал, а он мужчина, они, наверное, все такие, а этот еще и сильный, с постоянно загруженными полками еды. Общество смотрело на сожительство взрослого мужчины с девочкой, которой только недавно исполнилось семнадцать лет не то, что бы с осуждением, а напротив. Поставленные на грань выживания люди изменили свои нормы морали, теперь важнее, что девочка пристроена, будет с прибытком, так как воинам давали хорошие пайки, можно отлучать ее от общественного питания и тогда немного, но сытнее будет другим членам общины. Ну а что уже там будет происходить в постели – дело десятое. Нет, если бы узнали общинники, то не простили, но и девочка молчит и синяков не видно, не то, что у некоторых баб, которых природа сама толкает в блуд.
Повернув направо на лесную, но удивительно для современности, наезженную, дорогу, Жека сбросил скорость своей Нивы, подыскивая съезд в сторону зарослей, чтобы спрятать машину. Он всегда перестраховывался и не был намерен в этот раз поступать иначе, даже опаздывая на встречу с будущими хозяевами области. Мысль о том, что эти два паука уживутся в области, позабавила Жеку, и он усмехнулся.
Уже закидывая ветками машину, прихватив свой «Вал» и разгрузку, боец бесшумно начал пробираться к деревне. Только после того, как он осмотрится, даже не поймет, а скорее почувствует, что все в норме, только тогда выйдет на пустырь в центре поселка, где сейчас стояло множество разнообразной техники.
Но планам Жеки не суждено было сбыться – в двух километрах от него с юго-запада от деревни он услышал звук от прилета 82-миллиметровых мин. Разрывов было с десяток. Он знал, что в личной гвардии императора среди прочей швали были опытные бойцы, поэтому даже не удивился, что ни одного пристрелочного выстрела не было, видимо, сразу накрыли цель, так как и через минуту и через две, больше прилетов не было. Жека поспешил достать красную тряпку и привязать ее к первой попавшейся палке. Не время для эффектных появлений, могут и пристрелить, нужно действовать по договоренности.
- О, наконец-то! – прорычал император, выходящий из дома, который некогда был зданием администрации сельской общины. – Ты должен был быть раньше, это неуважение?
Держащие Жеку за заломленные руки два громилы усилили давление так, что могли еще чуть-чуть и сломать кости. Боец стоически снес боль и не стал вступать в дискуссию с императором, которого Жека считал очень продуманным и хитрым человеком, что мог сыграть и приступ гнева за незначительное, только чтобы держать в напряжении свою свиту.
- Говори, почему тут твои черти появились, они же должны были выйти только завтра и не сюда, я отдавал им…- император запнулся, осознав, что чуть не сболтнул лишнего.
Две группы лучших бойцов вместе с их главным воякой Видоком должны были разгромить схрон одного из баронов, который посчитал, что самый умный и может воровать из налогов, принадлежащих императору. Видока император опасался, не так как Асобиста, пристрелить которого удалось только людям Глуского, бывшего главу Подольской общины он панически боялся, поэтому люто ненавидел. Император ощущал, как может только дикое животное, что бывший глава подольских был ему не по зубам. Видок же был военным лидером, который мог переломить прямое столкновение. Бывший зек, который из колонии пошел на контракт в армию и прослужил там чуть больше десяти лет, побывав в таких переплетах, о которых имперские воины только могли догадываться, поистине был тяжелым противником.
- Мой император, я опоздал, потому что нужна была информация, а как только узнал, что группы ушли раньше, сразу к тебе, - Жека специально обратился к властному человеку напротив как «мой император», показывая, что принял его полностью и подчинился, чего раньше не было.
- Группу накрыли и уже берут, - действительно в лесу раздавалась пулеметная очередь по два-три патрона, после чего в ответ раздалась многоголосая трель из автоматов и пулеметов.