Глаза Жеки полностью помутнели, он схватил лежащее неподалеку полено и начал бить меня по голове. Бил неистово, в каждый удар вкладывая многолетнюю душевную боль.
- Если бы только переиграть заново, Инга… - успел прошептать я, пока третий удар поленом окончательно не размозжил мне голову.
Выстрел! Тело Жеки рухнуло на только что убитого им только что друга-недруга, и они как будто обнялись, как обнимаются старые друзья при долгожданной встрече.
- Тут я решаю: кому жить, а кто умрет! – громогласно заявил император, пряча пистолет в кобуру.
Глава 2
- Милый! Стасичек, просыпайся, соня. Я иду в душ и требую твоей компании, - игривый смутно знакомый голос набатом бил в мозг. Голова раскалывалась на мелкие части, чудом не взрываясь.
- Ты кто? – прохрипел я.
- Ну, ты даешь! Заявился ночью, весь такой красивый, обесчестил честную девушку, так что сейчас ты должен на мне жениться, - проворковала девушка и провела пальцем по моему лицу, которое было… бритое.
Я попытался заставить мозг анализировать ситуацию, но тщетно – боль ударила новым импульсом.
- Я задал вопрос, - уже громче с настойчивостью сказал я. Ситуация смутно что-то напоминала, я ощутил дежавю, но в то, что припоминалось из далекого прошлого, было невозможно поверить.
- Лена я, - уже растеряно сказала девушка расценив обстановку так, что ее кавалер грубо и цинично хочет слинять.
А ведь она уже запланировала Стаса как своего жениха и очень старалась этой ночью, хотя с таким умелым парнем была возможность применить все свои уловки и задумки, всю свою страсть, благо их ночной марафон продолжался больше трех часов.
Услышав имя, плотина эмоций пробила заслон неверия. Даже боль ушла, а смутно знакомый голос стал для меня отчетливо узнаваемым, как и его носительница.
- Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда, - сказал я менторским тоном, обращаясь скорее к самому себе, так как нельзя поверить, но факт, это невозможно, но ведь случилось.
Лена испугано смотрела на меня, пытаясь подобрать манеру общения, да и настроение, чтобы сыграть свою очередную роль. Только что стройная блондинка собиралась снимать белье для закрепления «пройденного материала», сейчас же, от моей реакции ей хотелось укутаться в самый теплый плед и не отсвечивать.
- Год какой? – не обращая внимания на ленины прелести, которые она всячески демонстрировала, уже механически выгадывая выгодные ракурсы.
Так и не найдя правильной модели поведения, девушка пошла на зов природы и вновь стала соблазнять, все больше расширяя глаза от удивления, так как ни какие прогибы, поглаживания по изгибам бедер, как бы случайные, дотрагиваясь до лямок бюстгальтера и резинки кружевных трусиков. Все это происходило у Лены как бы само собой, было видно, что она растерялась и была готова расплакаться, но продолжала придерживаться модели поведения, уже желая спрятаться от непонятной опасности.
- Але, Лена! – сказал я после более чем минутной паузы и пощелкал пальцами возле ее глаз.
Мне же хватило времени более-менее прийти в себя, и ответ девушки уже не особо был важен, только так, чтобы окончательно победить в дискуссии внутреннего профессора с фамилией «Неможетбытьков».
- Ну, так это… Две тысячи двадцать шестой, - сказала Лена и расплакалась.
А я-то думал, когда уже самая частая и незаменимая реакция женщины на любую стрессовую ситуацию начнет проявляться. Вот и дождался всхлипываний и увлажненных глаз.
Прислушавшись к своему состоянию, я оценил его как удовлетворительное и поспешил одеться. Вопросы к здоровью были, и они касались трех вещей. Первое – это физическая форма, уже было понятно, что она уступает той, что была до этого хронопутешествия, хвала Асирису, что хоть в свое же тело. Второе косвенно связано с первым – жесткое похмелье и ослабление организма от никотина, алкоголя, да и припоминались некоторые вещества, запрещенные законом, но разрешаемые мной. Ну и третье, как по мне, так самое главное – зрение.
С глазами у меня были действительно проблемы, причем с рождения. Именно по этой причине меня и «отмазывали» от армии. В военкомате прекрасно понимали, что операция может решить все проблемы, вот только на вопрос о том, что государство подобные операции не оплачивает, разбивали стремления побрить меня в рекруты. Ну и еще пару конвертов с бумажками с мертвыми американскими президентами для верности военкому. Потом все же операцию сделал, но военный билет был уже на руках, а частичные мобилизации канули в лету.
- Где мои линзы? – спросил я, натягивая джинсы, которые не столько увидел, сколько нащупал под кроватью, на которой очнулся.