- Э, слышь, зятек непутевый! – из размышлений меня выбил голос несостоявшегося «тестя».
- Много вопросов, - подполковник хотел сразу же возразить, но я фамильярно остановил его взмахом руки.
Этот жест выглядел вызывающе, и у мужчины аж отпала челюсть. Было видно, что такой тон общения с этим человеком даже не предполагается в теории, не то, что какой-то солобон.
- Что хочу уже сказал, отцу не звонил – совершеннолетний, - продолжил было я.
- Слышь, гаденыш, я не то, что тебя не боюсь, я вообще никого не боюсь, - перебил меня подполковник, пришедший в себя.
- Мое поведение связано с тем, что меня воспринимают, как нерадивого пацана, но я хочу только нормальных отношений сейчас и в будущем, претензий не имею, - ответил я и понял, что кофе пил зря – сердце застучало вдвое быстрее. Нужно заняться своим здоровьем и вообще решить, чем заняться для восстановления формы.
Дальнейший разговор прошел, так сказать в дружеской и теплой обстановке, майор с подполковником решили ударить по коньяку, «спортсмен» уехал. Только когда тот покинул нашу компанию, я узнал его имя – Вениамин, не даром его знали только по позывному, или скорее кличке, так как имя батя ему придумал еще то, я чуть не рассмеялся, ну не вязалось имя с главарем банды.
В процессе беседы я задавался вопросом, зачем все же вот это все, мог уже давно уйти, спокойно обдумать положение, что делать дальше, но меня постоянно отвлекали. Когда же подпитые правоохранители начали выстраивать матримониальные планы по моей женитьбе с прелестнейшей Катериной, я стал выбирать момент, чтобы сбежать. Помог звонок отца, благо отобранный ранее телефон, мне вернули.
- Отец? – мой голос дрогнул, когда я в трубке смартфона я услышал ругань своего родителя.
Уже в полицейском БМВ, любезно предоставленного мне в качестве такси я прокручивал разговор с отцом, который состоялся в той жизни. Мы кричали друг на друга. Отец обвинял меня, что я запустил учебу и веду разгульный образ жизни. Я же во всем винил отца, как ребенок, у которого забрали любимую игрушку. Дело в том, что мой папаша уходит из семьи после тридцати лет брака. Его пассия, как сказали бы поляки, курва, родит сыночка, что-то там намудрит и станет единственной наследницей безвременно почившего колбасного короля, который к моменту своей смерти еще и несколько супермаркетов выкупит.
Через неделю, после похорон отца, я проник в дом, доставшейся вдове. Были даже мысли ее убить. Это была первая операция, которую я спланировал. Вычислял смены охраны, высчитывал «мертвые зоны» видеокамер, анализировал необходимую скорость передвижения от одного куста к другому, предварительно сняв фото и видео дома с прилегающей территорией с воздуха. Даже тренировался за городом, забросив все развлечения, учебу.
И я смог проникнуть в дом, на каком-то кураже. Тогда я не задумывался о возможных последствиях, не видел угрозу, а нахальство и уязвленное подростковое самолюбие инфантильного изрядно располневшего бугая позволило сделать то, что и у профессионала могло не получиться. Я и не думал, что могут быть последствия, тем более закинутый какой-то дрянью.
Вот тогда бы получить урок правильного определения своих возможностей, но все прошло как в пошлом боевике, и я держал на прицеле двух человек, занимающихся в это время сексом, но выстрелить не смог, тогда еще во мне было много человечности, и обиды не смогли пересилить тот запрет, который стоит перед каждым нормальным человеком – «не убий»!
Вдовушка утоляла горечь потери мужа с начальником охраны отца. Я ушел из дома и напился. Смог бы я в схожей ситуации убить человека сегодня, после всего пережитого? Опять же – нет! Не потому, что смалодушничаю, как тогда, а потому, что не рационально попасть в тюрьму по глупости, а вот сделать все по-тихому – это да, если гешефт приемлемый!
- Здравствуй, отец! – сказал я, заходя в отворенную охранником калитку, отец встречал во дворе дома.
- Здравствуй, сын, - растерянно ответил сорока восьмилетний рослый, мужественного вида с ухоженной бородой мужчина.
Отец регулярно ходил в тренажерный зал, посещал тир, ценил охоту и подводную рыбалку – все занятия, которые «должен любить любой настоящий мужчина». Сергей Иванович Мирный был в расцвете сил, полон энергии, только оплошность случилась – сын оказался «как баба», не оправдывал вложенных надежд. Возможно, из-за отношений с отцом у меня и были срывы в позднем подростковом возрасте, который и к двадцати одному году я так и не перерос. Мне нужно было соответствовать, чтобы общество оценило заслуги родителя, а я не смог. Ну а когда мама через знакомых отца помогла мне «откосить» от армии, я перестал существовать для папы.