В нависшей тишине мужчина отложил фото и откинулся на спинку стула.
– Простите, но пусть они разбираются сами, – неожиданно раздался скрипучий голос старика Рананхуада. Покрытое глубокими морщинами лицо повернулось в сторону Лесьяра. – Они оба, как видите, невредимы. Задета только гордость каждого. Мы собрались здесь, чтобы обсудить нестабильную ситуацию среди смертных и недавний выплеск в их СМИ жестокого видео с заснятым перерождением этернеля. На мой взгляд, это важнее, нежели личная неприязнь двух глав. Если сейчас станем тратить время на выяснения кто прав, а кто нет, наступит уже солнечное утро. Телепата привлечь к разъяснению нельзя, поскольку он явно заинтересованное лицо.
– Лерой, эти фото больше похожи на фикцию…
– Что?! – Анри даже подскочил. – Лесьяр, я-то думал, что ты не подвержен всем этим глупым…пфф…ладно. Тогда…
– Анри, прошу, сядь, – напрягся Лесьяр, привставая со своего места.
– ...клан Фиррор объявляет войну клану Вуду.
Все ахнули.
Это было первое за сотню лет публичное объявление войны. Джимм схватил запястье Эдду, который уже хотел вставать и принимать этот глупый вызов.
«Брат, он что-то задумал. Даже не прикрывает свои мысли и чего-то ждет», – Эда кольнуло беспокойством Бротта.
– Лерой! – Семаргл ударил по столу ладонью, и маленькие электрические искры всколыхнулись в воздухе вокруг Лесьяра.
– Заткнись! – вдруг выкрикнул Анри и рассмеялся. Ева встала со своего места и отошла от своего хозяина подальше. – Сейчас моя очередь говорить, валенок! Настал момент, когда…
Отдаленная вибрация донеслась до зала Собрания. Мышцы на спине Эда свело жгучей судорогой. Рейдж рядом схватился за нос, из которого хлынула кровь. Они оба одновременно почувствовали как холодные пальцы Той стороны разверзлись где-то неподалеку. Стены содрогнулись. Лияна соскочила и оскалилась, ведя чутким носом по воздуху.
– Зло, – прошипела женщина, глядя на мужа.
ГЛАВА 28
Орифия медленно поднялась из-за стола, не сводя взгляда с запертых дверей. Впрочем, лишь вопрос времени, когда они разлетятся на щепки. Все происходило именно так, как она и видела. Орифия мельком глянула на Джимма с Эдду, в чьих позах легко угадывалось напряжение.
«Сущие дети, – прицокнула она про себя языком, вспомнив их поведение несколько мгновений назад. – Ладно, с Джиммом я разберусь позже», – решила она, устало вздохнув.
– Лесьяр, буря будет тут не к месту. Забирай жену, и немедленно уходите. Вас это тоже касается, – обвела она взглядом всех сидящих за столом, но этернели, словно приклеенные, сидели на своих стульях. За исключением, безусловно, Лероя. Орифия почувствовала, что ее мутит от одного взгляда на этого выскочку.
«Сколько же глупостей ты наделал, идиот?»
Как бы там ни было, она прекрасно сознавала весь масштаб его дурости. Раз события выстроились в этом логическом порядке, значит, пахло преступлением против Совета. Фиррор явно возомнили себя незнамо кем.
«Щенок».
Давно нужно было его придушить.
Однако сейчас не время жалеть о прошлом, когда нить времени еще позволяет изменить ход будущего.
– Вы оглохли что ли? – повысила голос Орифия, и к ней, наконец, повернули головы все присутствующие. В зале уже слышался зудящий звук приближения чего-то невероятно мощного. Но судя по скорости, Бич, а это был именно он, играл с ними. Возможно, это было предупреждением. А может, заявлением о том, что именно он теперь здесь хозяин. – Тут не сотый этаж, в окно и побежали, – прошипела она, а потом добавила уже с применением дара: – Бегом. Кроме вас, – посмотрела Рифи на Лероя и Еву, – молчите и не двигайтесь, – голос пронесся по зале, отражаясь от стен и множа приказ пронзительным эхо.
Кадык француза дернулся, но с губ больше не сорвалось ни слова. Лерой мысленно проклинал главу Сшиллс, но ей сейчас было не до этого. Это ее схватка, а никак не остальных. Ей не нужны лишние свидетели.
Свидетели того, как она пала.
Орифия проигнорировала возмущенные выражения на лицах элиты их расы. Как же, их заставили действовать против их воли. Кажется, она еще никогда не вкладывала в свои слова столько магии. Отчаянные ситуации требуют безрассудных решений. Пятеро этернелей в зале было особенно тяжело подчинить, но для нее не было почти ничего невозможного. Это «почти» убивало ее ежесекундно с момента смерти Курта. С того самого времени, как она – Орифия – выпустила в этот мир чистейшее зло, способное погубить их всех.
«Плевать», – отмахнулась Орифия от промелькнувшей мысли, что сама она может не пережить встречи с таким могущественным существом. Особенно, если растратит силы еще до его появления.
– Вас я найду чуть позже, – кинула она Джимму, прежде чем ее дитя, чеканя шаг, последовал за остальными к высоким панорамным окнам. Послышался звон стекла, но Орифия, не оборачиваясь, знала, что первым спрыгнул ее помощник. Слабое существо. Она поморщилась. Наверняка завтра же в ее штаб-квартиру прилетят письма о превышении полномочий и неуважении ко всем кланам. Она даже повеселится, читая эти душещипательные истории об ущемлении прав этернелей. Орифия лишь надеялась, что Эллис, ее девочка на побегушках, не потеряет письма по дороге от почтовых ящиков, отвлекшись на очередной гаджет.
Рифи точно знала: у глав и их помощников не хватит смелости признать, что сейчас глава Сшиллс спасла их всех от неминуемой гибели. Если они задержатся еще на несколько мгновений, им не избежать показательного выступления демона. Во многих виденных ею неблагоприятных исходах Рунанхуад и Лесьяр оставались в зале, поэтому она послала в голову Симуса дополнительный приказ тащить своего главу подальше отсюда.
«Ты не выстоишь, Орифия, – прорвался в ее мысли голос главы Тиада-ре. – Он уже не тот, что прежде».
«Мне ли не знать, – отрезала она. – Я все просчитала, ты же знаешь. Уходи и захвати Лесьяра, пускай не играет в героя, мне еще силы нужны».
Орифия отгородилась ото всех, чувствуя, что точка невозврата пройдена успешно. Последний, кроме нее и двоих Фиррор, этернель покинул территорию здания. Она закрыла глаза, мысленно потянувшись к тому, кто сейчас не спеша поднимался по широкой мраморной лестнице. Рифи даже смогла услышать его шаги, и ее сердце пропустило удар. Эту поступь она прекрасно знала. Наверное, лучше, чем кто-либо другой.
Вздохнув, она постаралась вновь вернуть свои чувства в состояние равновесия. Выходило до ужаса плохо.
Правда заключалась в том, что Орифия боялась. Ужасно боялась натворить глупостей, как только Бич войдет в зал. Какой же она была дурой последнюю тысячу лет. Горько усмехнувшись, Орифия подумала о том, что просто не имеет никакого права сейчас раскисать. Курт никогда по-настоящему не принадлежал ей, а значит, у нее нет никакого права оплакивать его уход. Бейн не был ее мужчиной. Не был. Даже мысли об этом жалили подобно миллионам наточенных кинжалов.
«К черту упущенное время, Орифия. Поплачешься в подушку после», – рыкнула она сама на себя. В последнее время на нее даже слишком часто нападало самоуничижительное настроение.
Не успела глава Сшиллс открыть глаза, как старинные двустворчатые двери разлетелись в клочья, словно были сделаны из папье-маше. Во внезапно повисшей мертвой тишине, в которой было слышно даже колыхание воздуха, раздались тихие шаги.
Орифия подняла ресницы как раз в тот момент, когда мужская фигура возникла в проеме. У нее перехватило дыхание от столь родного и недостижимого более вида. Она вглядывалась в знакомые черты и никак не могла найти различий между Куртом и тем, кто подло подловил его на чертовом контракте… Пока не заглянула в глаза мужчины. Да, это были глаза демона. Безжалостные, пустые… они будто вымораживали душу, выворачивали ее наизнанку. Рифи захотелось немедленно покинуть эту проклятую залу и больше никогда не вспоминать об увиденном.
Со смешком она подумала, что до последнего надеялась увидеть Курта. Орифия не знала как, но слабая и жалкая надежда цеплялась за ее израненную душу.
– Кого я вижу, – раздался насмешливый голос Бича. – Сама Орифия, глава клана Сшиллс. Госпожа, подмявшая под себя почти все кланы, отстоявшая невообразимые территории, – он взмахнул рукой, словно показывал их, а потом вдруг неприятно рассмеялся. – Мне продолжать, или ты и без меня знаешь, что испортила все веселье? Я хотел поговорить с Собранием. У меня к нему предложение, – на его губах появилась гадкая кривая улыбка.