Дирэн закрыл дверь в комнату мальчиков и выключил свет в коридоре. Войдя в свою спальню, он увидел, что Джена сидит за рабочим столом в глубине комнаты. Из продолговатой металлической трубки световыми лучиками проецировались экран и клавиатура. Справа и слева от Джены лежали две стопки листов – одна чуть больше другой. Женщина вбивала символы до конца страницы и вынимала из монитора лист. Все печатные знаки оставались на нем, затем Джена вставляла новую бумагу и продолжала работать.
– Готовишь документы Шонэса? – спросил Дирэн, глянув через плечо супруги.
– Не люблю откладывать дела на потом, – Джена не отрывала взгляда от монитора, но через мгновение все же отвлеклась: – Как они?
Дирэн успокаивающе улыбнулся и положил руку на тонкое плечо жены. Джена всегда спрашивала его, крепко ли спит Ринэс, но сегодня впервые не забыла упомянуть и младшенького.
– Сопят, громом не разбудишь. Завтра опять вскочат ни свет, ни заря.
– И не дадут выспаться, – вздохнула Джена, чуть перегнувшись через спинку кресла, чтобы размяться.
– В таком случае, – Дирэн наклонился к лицу любимой. – Нужно ложиться раньше. – Его руки медленно и нежно скользили по плечам супруги все ниже и ниже. Дыхание Джены сбилось, и она сжалась.
– Я… я должна закончить работу, – проронила она. Ее розовое личико все покраснело, тело пробрало легкой дрожью, когда руки любимого легли на бедра и пошли вверх. Вдруг он убрал их.
– Пф, ну все, будешь спать в гостиной, – иронично произнес Дирэн и развалился на постели, раскинув руки и ноги так, чтобы не осталось свободного места.
Джена нахмурилась и надула щеки.
– Ах, так! – буркнула она и вскочила.
– Ага, так, – кивнул Дирэн, демонстративно и наигранно не удостоив Джену вниманием.
– Тогда напряги живот! – воскликнула она и подпрыгнула. Женщина навалилась на мужа, ударив его локтем в чуть ниже груди.
От такого неожиданного приема Дирэн выкрикнул что-то невнятное и согнулся пополам, но Джена не остановилась и заломила его руку.
– Ай, Джена, ты чего? – смеясь, вопрошал мужчина.
– Еще посмотрим, кто будет спать в гостиной! – игриво грозно произнесла Джена, переворачивая мужа на живот и седлая его. – Не забывай, кто в этом доме хозяин!
Дирэн извернулся, высвободил руку и ловким движением уложил Джену на кровать. Он держал ее запястья и нависал над ней. Оба озорно смеялись и смотрели друг другу только в глаза. Они слегка запыхались пока боролись. Дирэн наклонился к ней.
– О, я помню, кто здесь хозяин, – сказал он, касаясь кончиком своего носа ее.
– Дверной звонок сначала почини и свет в ванной, – приподняв одну бровь, напомнила Джена.
Дирэн отвел взгляд в сторону и отпустил ее руки.
– Ну, я…
Не успел он договорить, как Джена повернула его голову и поцеловала. Не было для него ничего важнее любви жены и детей, ничего дороже семьи. Дирэн наслаждался каждым радостным мгновением, каждым поцелуем Джены, улыбками сыновей, их нежными объятиями. Лишь один вопрос мучал его: «Как долго еще ему позволят быть с семьей?»
В мирах, не входящих в Сообщество Света, бытует мнение, что покорить рассвет невозможно. Тысячи лет назад, когда красная звезда Верума подходила к коллапсу на исходе своего жизненного цикла, на этот тезис ответили бы скептически. Верумские ученые прервали смерть звезды. Сегодня могучий и бессмертный Линар всплывал по нежно-розовому, утреннему небу. Божественный свет древней звезды ознаменовал подходящий к концу сезон дождей. Ливни случались все реже, и в эту пору почти каждое утро было особенно ясно, но еще не стояла летняя духота. Города сверенного континента, некогда омытые грозами, преображались в хрустальные леса, искрящиеся в лучах красного гиганта. Народ высыпал на улицы без опаски быть застигнутыми неприветливой стихией. В небе постоянно курсировали цепи авиатранспорта, не размытые на черном фоне туч под проливными дождями. Теперь они напоминали не тусклые огоньки, что мерцали в темной пучине стихии, а колонии трудолюбивых насекомых, сверкающих металлическим панцирями под ясными лучами. Природа будто совершала глубокий вдох новой жизни, обнажала свои богатства и красоту. Поля и луга благоухали и блистали в утренней росе, словно усеянные драгоценностями. Птицы воспевали величественный Линар, что одаривал теплом и светом сырые земли.