– Всем удачного дня и до вечера! – попрощался с семьей Дирэн.
– Пока, па! – ответил Шонэс, помахав ему рукой.
Мальчик шел чуть позади старшего брата. Он оглядывал окрестности, но и старался не отставать от Ринэса. От изумления Шонэс невольно приоткрыл рот, а глазами жадно впитывал окружающие виды. До недавнего времени младший сын Таитэ нечасто выходил из дома и все время проводил с Дирэном. Госпожа Силла запрещала родителям выводить его из дому, к тому же она не разрешала приглашать в гости посторонних. Поэтому единственным местом, где мальчик мог подышать свежим воздухом, оставался сад на заднем дворе дома. Там в дни светлые, как сегодняшний, мальчик готовился с Дирэном ко вступительным экзаменам. Шонэсу, конечно, нравилось с отцом, но в изоляции он не мог насладиться бесконечным разнообразием природы Верума, увидеть мир за границей, очерченной стенами дома, деревянным забором сада, да книжками. Хотя именно они и приоткрывали окно в необъятный мир снаружи.
Семейство Таитэ отходило все дальше от небольшого поселения белых домиков, и уже шагало по протоптанной тропинке через золотые поля. Шонэс восхищенно взирал на бескрайние равнины, раскинувшиеся почти до самого горизонта. Желтая трава напиталась утренней влаги и на свету Линара блистала, словно драгоценный металл. Среди цветков белым панцирем мелькнули какие-то насекомые, которых Шонэс не видел даже в папиных энциклопедиях. Они опылили растения и понеслись вглубь полей, дальше от тропинки. Мальчик проводил их взглядом, жучки нырнули в золото, но Таитэ глянул дальше, поднял глаза и ахнул. На горизонте величественно возвышался Альтейский горный хребет. Над заснеженными скалами вздымались дуги искаженного атмосферой света, от красоты которых Шонэс уже и позабыл о насекомых. Изумрудно-алые протуберанцы сливались с красками утреннего неба, расплывались в нем, захватывали все внимание мальчика.
Мимо пробегали соседи, которые, собравшись в небольшую группу, каждое утро выходили на гимнастику. Они приветствовали семью Таитэ, добро здоровались с Шонэсом, но надолго не задерживались, чтобы не осыпать вопросами ни воскресшего ребенка, ни его мать.
Шонэс вдохнул полной грудью.
По легким разливался бархатный воздух, слегка пощекотавший горло, словно мед. Маленький Таитэ улыбнулся. Его любимые книжки и фильмы о путешествиях не соврали. Мир вокруг него был необъятен, полон красок, запахов и новых явлений. Его красота не опускала ни на миг. Но текст, картинки и видео-файлы никогда не сравняться с действительностью.
– Шонэс, не зевай, – позвал Ринэс, чуть дернув младшего брата. Младший брат слегка сбавил шаг, погрузившись в созерцание природы.
– Шонэс, не отвлекайся, – сказала Джена. – Тебе не следует опаздывать в первый день.
– Папа говорил, что наставники добрые.
– Это так, – согласился Ринэс. – Но пользоваться этим не надо.
– А они правда знают всё-всё-всё? – жадно интересовался младший брат.
Старший усмехнулся:
– Все, кроме Истины.
– А это много?
– Очень. Ты только им этого не говори, – предупредил Ринэс. – Некоторые могут обидеться.
– А друзей там будет много? – продолжал спрашивать Шонэс, оглядываясь на шелестящие от ветра цветочные поля.
– Ну, конечно, – улыбнулась Джена. – Уверена, у тебя их будет много. Ты добрый и любознательный.
– А еще растяпа и наивный, – с усмешкой добавил Ринэс. – Это нравится детям.
– Здорово! – восхищенно протянул Шонэс и поднял взгляд в утреннее небо, в котором пролетала стая белых птиц. Их песни глухо спускались до земли, слишком высоко они парили. Но младший Таитэ все равно насладился нотками их природной музыки.
Джена и мальчики остановились возле белого столба, увитого проводами. На верхушке его крутились три плитки из синего стекла. К маяку подходили и другие дети с накинутыми на плечи лямками рюкзаков или с портфелями в руках. Самых младших сопровождали родители. Взрослые беззаботной болтали, школьники радостно приветствовали друзей и бурно обсуждали уроки и досуг. Все учащиеся были одеты в белую форму, украшенную синими узорами и символами, которые мерно перемещались по ткани. Шонэс обратил внимание на то, что форма девочек несколько отличалась. Они одевались в белые сарафаны и носили черные туфельки.
В обыденных разговорах взрослых младший Таитэ ничего не понимал. Они болтали о политике, каких-то рабочих моментах, спорте, но в окружении сверстников он чувствовал себя неуютно. Шонэс хоть и жаждал новых знакомств и дружбы, но кроме Ринэса никогда не общался с другими детьми. Мальчик внезапно осознал, как страшно ему с кем-нибудь заговорить.