– Доброе утро, Шонэс.
– Доброе, госпожа Силла, – смущенно поздоровался он. Таитэ украдкой посмотрел на ребятишек, которые пришли с ней.
Кожа девочки была молочного цвета, но оранжевые точечки веснушек покрывали нос и щеки. Дочка Силлы стесняется их, от того и прятала лицо в тени шляпки с красным бантиком. Она приподняла взгляд, чтобы посмотреть на Шонэса яркими глазами с ободками фиолетового света вокруг зрачков. Девочка поглядела всего секунду и тут же отвела глаза, вновь укрывшись в тени шляпки. Брат ее склонил голову на бок, будто оценивая и что-то подмечая во внешности Шонэса. В его глазах был лишь металлический блеск протезов, а на поясе – небольшой стальной тубус с запечатывающими знаками. Такой же Шонэс видел у господина Воуро. Рыжий мальчик будто бы хмурился и буровил этим недобрым взглядом маленького Таитэ.
– Вот, поздоровайся, это Нирая и Нейро, мои дети, – сказала Силла, ненавязчиво подведя ребят к беловолосому мальчику.
– Приятно познакомиться, – произнес Шонэс и вежливо поклонился.
– И мне, – улыбнулась девочка, также ответив поклоном.
Нейро только молчаливо кивнул.
– Надеюсь, мы подружимся, – неуверенно сказал Таитэ.
На это Нейро отреагировал живее. Он усмехнулся и его хмуро-изучающее лицо смягчилось:
– Непременно.
На поляне поднялся сильный ветер, и откуда-то сверху начало доноситься жужжание. Плитки, кружащие у столба, засияли белым. Шонэс взглянул вверх. К земле спускалось судно, которое, как показалось маленькому Таитэ, округлым и широким корпусом напоминало пирожок. Под средней частью фюзеляжа крутились два стальных кольца, брызжущих светом. Они и издавали слабое жужжание инверсированной гравитации. В хвосте колыхались подвижные крылья и почти беззвучные сопла двигателей. Окна были широкими, и, изгибаясь, чуть заходили на крышу.
Восторг захлестнул Шонэса, и мальчик утратил дар речи. Она сжал руку старшего брата, широко раскрыл рот и глаза. Удивительное творение инженерной мысли покорило его неизведанной формой, звуком, даже запахом. Шонэс разу вспомнил о мечте стать астронавтом и рассказах, где упоминалось о космических кораблях. Все восхищение он выражал лишь короткими звуками: «У, О, А».
Ринэс посмеялся:
– Представляю, как тебе понравится город.
Авиамобиль плавно опустился на землю, и у кабины пилот-водителя со стуком механизмов и шипением сервоприводов съехал вниз сегмент корпуса. Сначала могло показаться, что это аппарель, но затем из гладкого листа металла поднялись ступеньки. Родители попрощались с детьми напутствиями и словами любви. Мамы обнимали и целовали в лоб. Джена не стала этого делать. Она могла прикоснуться к Ринэсу, но подсознательно отвергала Шонэса. Чтобы не ранить младшего сына несправедливой лаской исключительно к старшему сыну, женщина оставила обоих без материнской близости. И всей душой поблагодарила Ринэса, когда увидела в его взгляде осознание и понимание тяжкого решения. Он и не думал осуждать маму.
Дети неспешно взошли на борт школьного авиабуса, приветствовали пилот-водителя. Шонэс окинул взглядом салон. Стены покрывал мягкий материал, украшенный красочными картинами планет и звезд, на полу лежал чистый коврик. Сидения были обтянуты приятной на ощупь тканью синего цвета. Ринэс провел брата в среднюю часть салона, усадив его у окна. Шонэс сразу же прильнул к нему, чтобы пронаблюдать за взлетом транспорта.
Сначала машина поднималась медленно, а затем внезапный рывок. Внутри инерционное поле рассеивало воздействие перегрузки при высокой скорости, и дети вообще ничего не ощутили.
Земля всего за секунду осталась далеко внизу, а судно нырнуло в облака.
Авиамобиль недолго пробивался сквозь пушистые глобулы. Скользящие по стеклу пары на время скрыли от Шонэса потрясающие виды Верума, но даже так он с упоением жадно смотрел в окно и совсем не боялся высоты. Мальчик притих в благоговейном ожидании самого удивительного зрелища в жизни, и, когда авиабус прорвался за белесую завесу, взору мальчика открылся невероятный пейзаж.