Младший брат внимательно выслушивал Ринэса и осматривался, стараясь не упустить ни единой детали окружения. Шонэс все время указывал пальцем и дергал брата за рукав, увидев какую-нибудь птичку с ярким оперением, одинокое дерево, украшенное гирляндами и бумажными фонарями. Нередко на глаза шумному мальчишке попадались скульптуры, некоторые из которых под присмотром наставников еще предстояло завершить учащимся.
Шонэс тут же замолчал, когда они с братом вышли к высокому порталу, украшенному изящным орнаментом. К нему вела лестница из десятка широких ступеней. Множество учеников каждое утро поднималось по ним, поэтому Шонэс, следуя за старшим братом, с интересом осматривал каждое пятнышко, оставленное обувью учащихся на поверхности белого камня. Мальчики прошли под высокой аркой и оказались в просторном нефе, где звучала приятная музыка. Шонэс, захлебываясь восторгом, не упускал ни единой детали окружения. Он старался дышать как можно глубже, ведь воздух здесь отличался от того, что был на улице. Внутри было тепло, но не душно, по залам постоянно разлетался говор учеников, но который не превращался в болезненный гул.
Неф был гораздо просторнее, чем могло показаться снаружи: его сводчатые потолки возвышались на десятки метров. Хромированный пол испещрили узоры масштабных картин с сюжетами, где дети получали знания. В самом конце длинного зала в лучах утреннего Линара красочной мозаикой сверкал витраж. На нем был изображен замок школы и образ Великого Духа Даримана – Бога познания и слова. Вверху поблескивал ряд массивных люстр, состоящих из сегментов золотого стекла всех форм. У высоких стен располагались галереи, от которых вглубь здания отходили коридоры, ведущие в учебные корпуса.
Шонэс не опускал головы и иногда останавливался, засмотревшись на какой-нибудь орнамент на колоне или картину на стене. Ринэс вел брата дальше и приговаривал:
– На перемене успеешь насмотреться. Надо успеть в аудиторию до звонка. Так, первый урок у тебя астрономия.
– Ого, здорово, – протянул Шонэс.
«Что первое спросить у наставника?» – подумал он, с нетерпением ожидая своих первых занятий.
Глава 4
ГЛАВА 4
Монорельсовые пути подобно паутиной серебра и света пронизывали Майро. Нити их раскинулись на разных высотах города и вплетались в пейзажи узорчатым рисунком, блестели в лучах утреннего Линара. Тысячи составов почти бесшумно носились по путям, словно белесые стрелы, пронзали пространства между небоскребами и ныряли в недра мегаструктур. Строения площадью фундамента от нескольких квадратных километров и высотою до тысяч этажей включали в себя арочные секции, где и проектировали не только пути монорельсов, но и целые станции. Часто мегаструктуры опутывали сразу десятки транспортных нитей, и белокаменный гигант красовался нарядом из блестящих колец.
Джена склонила голову к окну, и безучастно глядела на виды единой столицы. В мирах, входящих в состав Сообщества Света, действовали общие правила приличия. Громкие разговоры в общественном транспорте считались моветоном. Сами поезда ездили почти бесшумно, потому не было никакой необходимости повышать голос, а люди предпочитали переговариваться так, чтобы не тревожить окружающих. И даже телеэкраны, встроенные в потолок, звучали, лишь когда на изображение обращали внимание. Звуковые волны доходили только до зрителя. Все в совокупности успокаивало Джену, и она могла погрузиться в размышления, создавая иллюзию уединения – ее ничто не отвлекало.
Она совсем не замечала, как мимо проносятся станция за станцией. Каждая отличалась пестрыми интерьерами и отделкой, выполненными в различных стилях. Состав пролетал через древние залы с колоннадами, барельефами из мрамора и гранита, скульптурами древности. Их сменяли футуристические вестибюли, что поражали воображение причудливыми геометриями архитектуры современных материалов. Оттого и неудивительно, что среди спешащих по делам горожан встречались туристические группы.
– Что за тревоги терзают вас, моя дорогая Джена? – поинтересовался директор Воуро. Он сложил руки на колени и, как всегда, тепло улыбался.