Последним транспорт покинул командир отряда в офицерской модификации экзоброни. Она отличалась большим количеством защитных элементов и отличительными знаками на наплечниках. Знаки отличия говорили, что военный был в звании майора. Грузный мужчина, чье грубое, словно дерево лицо испещрили морщины, закурил.
– Живее, живее, у нас пятнадцать минут! – скомандовал он.
Офицер бросил на гражданских стальной взгляд. Он смягчился, когда увидел обессиленную, молодую девушку, что казалась совсем крохотной в руках Дина. Командир подошел к ним, сел на корточки и по-отечески осмотрел Катю.
– Ранена? – осведомился он у иностранца.
Дин знал несколько фраз по-русски – научился им у возлюбленной – но все же не понимал, что хотел военный. Потому в ответ лишь промолчал.
– Мне просто нужно отдохнуть, – слабо проговорила Катя. – Поспать и плотно покушать.
– Сделаем, дочка, – улыбнулся майор. – Сахаров, Литвин, гражданских ко мне.
Бойцы немедленно выполнили приказ. Они помогли иностранцам подняться, бережно укрыли теплыми одеялами и отвели к внедорожнику офицера. Дин никому не доверял безопасность Кати, поэтому нес ее на руках.
Шонэс уже давно выплыл на берег и подошел к майору. Они пожали руки, а затем обнялись.
– Рад, что вы целы, Алексей Сергеевич. – Командир по виду годился бы в отцы Таитэ, но обращался к нему, как к старшему товарищу. Он протянул иномирянину сигарету и зажигалку.
– Вы быстро отреагировали, Максим, молодцы.
– От Никиты Сергеевича поступил приказ выдвигаться по данным координатам. Он будто предвидел пиздец. Не ошибся. Девочка тоже невероятная. Это его дочка?
Шонэс обернулся, глянув на моряков, которых вылавливали из ледяной воды группы спасателей. Катя превзошла его ожидания. Она становилась сильнее с каждым днем.
– Да. Но, пока мы не добрались до объекта-37, ценны все трое. Лететь далеко?
– Секретный аэродром в пяти минутах. У них нет наземных средств ПВО, а летающих тварей немного. Их отвлекут истребители.
Когда Шонэс забрался в вертолет и надел наушники, он посмотрел на подопечных. Адель сидела, закутавшись в теплое одеяло и буровила Таитэ хмурым взглядом. Лицо ее выражало крайнее недовольство поступком иномирянина, который просто вышвырнул ее за борт. Дин расположился рядом с Катей и держал ее за руку, пока девушку осматривал медик. Ее уложили на мягкую кушетку прямо в проходе возле дополнительного топливного бака.
– Все целы? – спросил Шонэс.
Адель хотела бы наброситься на него с кулаками, показав, насколько она цела. Но девушка прекрасно понимала, что другого выбора у иномирянина не было.
– Bâtard[4], – прыснула француженка, и часть злобы вышла с ругательством.
– Не за что.
Когда рядом с девушкой уселся майор, вертолет поднялся в воздух и направился к руинам Санкт-Петербурга. Адель поправила треснувшие очки и посмотрела в иллюминатор. Ее дыхание перехватило от ужасных картин разрушений и смерти. Разрушенные набережные наполовину ушли под воду. В тех местах, где когда-то стояли Казанский Собор, Спас на Крови и Исаакиевский Собор образовались кратеры. Над их останками для теперь возвышались копья и шпили с нанизанными на них тушами людей. Легионы всегда уничтожали храмы, а на их месте проводили оскверняющие Свет и Великих Духов ритуалы: кровавые, безжалостные и омерзительные в своей изощренности. Но всегда тела обезглавливали, чтобы из освежеванных черепов сделать новые забрала на шлемах легионеров.
– Что это такое? – поинтересовалась Адель.
До самого горизонта город покрывали круги, что отдаленно напоминали рисунки на кукурузных полях. Геоглифы вырыли в земле каким-то ужасным инструментом на глубину в несколько десятков метров. Сами же знаки в диаметре достигали десяти километров. Каждый знак представлял собой кольцо, на границах которого были еще два – меньшего радиуса. Одно было расположено напротив другого, а из них к центру вытягивались симметричные лини. Вместе они формировали символ, напоминающий слитые воедино цифры шесть и девять. Сордеус часто покрывали им целые города, а порой даже континенты, чтобы навсегда осквернить проклятьем захваченные земли.