Однако этот момент стал своего рода кульминацией во всей истории "розового" проекта. Именно тогда он был наиболее близок к появлению на рынке в качестве реальной операционной системы. За 1990 год команда участников проекта настолько разрослась, что обрела изощренную внутреннюю организационную структуру. Во главе иерархии стоял Эд Берсе, старший вице-президент Apple и одновременно глава новой группы объектно-ориентированных систем. Под его началом находилось 150 инженеров, менеджеров, специалистов по маркетингу, секретарей, вплоть до группы из трех сотрудников службы кадровых ресурсов. Именно тогда было принято решение сделать "розовую" систему заменой традиционной MacOS, а не ее кардинально улучшенной версией, как изначально предлагал Ринджвальд. В результате проект превратился в многоголовое чудовище, на глазах начавшее обрастать легендами и преданиями — ведь речь шла о многообещающей зарождавшейся технологии объектно-ориентированного программирования, находившейся в центре внимания околокомпьютерной прессы.
Завершив свое участие в запуске "розового" проекта, Ринджвальд перебрался в Париж, где стал работать в исследовательских лабораториях европейского отделения Apple. В 1989 году он вернулся в Купертино и присоединился к
программистам, участвующим в создании нового монстра под названием "Ягуар". Проект "Ягуар" стал детищем Хью Мартина, сумевшего убедить руководство Apple разрешить ему возглавить специальную группу инженеров для создания компьютера, основанного на процессорах с архитектурой RISC которые, по убеждению Мартина, были быстрее и дешевле традиционных CISC-процессоров. "В ответ начальство заявило: "Все отлично, но только ваша новая разработка должна стоить не более восьми тысяч долларов и быть ориентирована на рынок профессиональных ПК",— вспоминает Мартин. Еще не оправившись от смены часовых поясов, Ринджвальд отправился на встречу с Мартином. Тот заявил, что новым RISC-системам потребуется совершенно новая операционная система, так как они в любом случае не будут совместимы со всеми ныне существующими программами для Макинтошей. Мартин предложил взять за основу систему, разрабатываемую в рамках "розового" проекта.
К тому времени некогда начатый Ринджвальдом проект превратился в одну I из популярнейших новых разработок Apple и чуть ли не каждый инженер компании мечтал присоединиться к нему, включая даже тех, кто методично двигал вперед другой — "синий" — проект, в итоге ставший законченной системой, известной потребителям под названием System 7. Впрочем, проект "Ягуар" тоже был весьма популярен, поскольку и в нем речь шла о развитии принципиально новых технологий. Со временем между участниками двух проектов возникла конкуренция, достигшая такого накала, что члены команды "розовых" наотрез отказывались даже просто показать завершенные компоненты будущей системы кому-либо из участников проекта "Ягуар". В итоге участникам проекта "Ягуар" пришлось пройти все ступени бюрократической лестницы, вплоть до Скалли, чтобы получить разрешение просмотреть программный код "розовой" системы и оценить его пригодность для использования в будущих RISC-компьютерах. Но и с таким трудом достигнутый компромисс нельзя было назвать особенно удачным. В соответствии с ним один из инженеров проекта "Ягуар" Фил Голдман, пришедший в Apple в 1986 году сразу по окончании колледжа, получил от Скалли разрешение посещать штаб-квартиру "розового" проекта и изучать разработанные там программы. Каждый такой визит очень напоминал посещение Пентагона. "Нам позволяли войти в здание и подойти к специально выделенному Макинтошу, не включенному в компьютерную сеть и не имевшему дисковода для флоппи-дисков. И все это время с нас не спускали глаз",— вспоминает Голдман. Можно ли поверить, что все участники этого спектакля работали на одну и ту же компанию?