Его голос на мгновение прервался.
— Не всегда хорошо раскапывать мертвые тайны. Некоторым вещам лучше таиться в прошлом.
Он заметил многозначительный взгляд, которым обменялись мы с Митчеллом.
— Нет, я еще не сошел с ума, — прохрипел он. — Послушайте, я вам все расскажу. Но зарубите себе на носу, вы двое, — с пылом продолжал он, приподнявшись, — держитесь подальше от пустыни Игиди. Помните, я вас предупредил. Меня тоже предупреждали, но я не послушался. И оказался в аду — да, в аду. Но начну с начала.
Мое имя теперь не имеет значения. Я покинул Могадор более года назад, прошел по предгорьям Атласского хребта и направился в пустыню в надежде отыскать какие-либо карфагенские руины, которые, как известно, встречаются в пустынях Северной Африки.
Я провел многие месяцы в поисках, путешествуя от одной жалкой арабской деревушки к другой; то я бывал близ оазисов, то уходил далеко в неизведанную пустыню. И чем дальше я углублялся в эти дикие края, тем чаще встречал желанные руины: осыпающиеся, почти уничтоженные остатки храмов и крепостей, напоминание о времени, когда Карфаген был империей и правил всей Северной Африкой из своего города-крепости. Затем на боковой стороне массивного каменного блока я нашел то, что направило меня в Игиди.
Это была надпись на искаженном финикийском, сделанная купцом из Карфагена. Надпись была достаточно коротка, я запомнил ее и могу повторить слово в слово. Она гласила:
«Торговцы, не ходите в город Мамурт, что лежит за горным перевалом. Ибо я, Сан-Драбат из Карфагена, вошел в тот город с четырьмя спутниками в месяц Эшмун для торговли, и на третью ночь нашего пребывания пришли жрецы и схватили моих товарищей. Мне удалось спрятаться. Моих спутников принесли в жертву злому божеству города, обитающему там с начала времен. Мудрецы построили для него величественный храм, подобного которому не найти нигде на земле. В нем народ Мамурта поклоняется своему богу. Я бежал из города и оставил здесь это предостережение, дабы никто не вздумал направить свои стопы в Мамурт, навстречу смерти».
Думаю, вы можете представить, какое действие оказала на меня надпись. То был последний след города, не сохранившегося в памяти людей, последняя гонимая волнами щепка цивилизации, канувшей в океан времени. Существование подобного города я считал вполне вероятным. Что мы знаем даже о Карфагене, помимо нескольких названий? Ни один город, ни единая цивилизация не были так бесследно стерты с лица земли. Римлянин Сципион превратил храмы и дворцы Карфагена в пыль, а землю вспахал и засыпал солью. Орлы римских завоевателей воцарились в пустыне, где некогда стояла столица империи.
Камень с надписью я нашел на окраине одной из убогих арабских деревушек. Я пытался нанять в деревне проводника, но никто не согласился пойти со мной. Я отчетливо видел перевал — черную щель между вздымающимися синими скалами. В действительности меня отделяли от него многие мили, но оптические свойства света в пустыне обманчивы, и он казался совсем близким. На моих картах эта горная гряда была обозначена как один из нижних отрогов Атласского хребта, а пространство за ней как «пустыня Игиди». Это было все. Я мог быть уверен лишь в том, что по ту сторону перевала лежала пустыня. Следовательно, мне необходимо было захватить с собой достаточное количество припасов.
Но арабы знали что-то еще! Хоть я и предлагал несчастным туземцам сказочную по их меркам плату, все отказывались, стоило мне упомянуть, куда я направляюсь. Никто там никогда не бывал, они даже не заходили далеко в том направлении, но все твердо верили, что за горами обитают дьяволы и гнездятся злобные джинны.
Понимая, как прочно укоренились в их сознании суеверия, я оставил попытки их переубедить и отправился в путь один. Вода и пожитки уместились на двух тощих верблюдах.
Три дня я шел по пустыне под палящим солнцем, а утром четвертого достиг перевала.
Перевал оказался всего лишь узкой расщелиной. Дно загромождали огромные валуны. Мне пришлось долго и с большим трудом пробиваться через горы. Скалы по бокам вздымались на такую высоту, что пространство меж ними казалось средоточием теней, шепотов и полумрака. Было уже далеко за полдень, когда я наконец вышел из расщелины. Но мгновение я застыл: пустыня по эту сторону перевала склоном уходила в огромную долину, и в центре этой долины, милях в двух от меня, сверкали под солнцем белые развалины Мамурта.
Помню, я с полным спокойствием направился к руинам. Я так верил в существование города, что удивился бы гораздо больше, если бы не нашел его.