Примечателен был и состав гатчинского войска. Павел брал к себе на службу лишь тех, кто хотел и мог служить усердно, не жалея для службы ни себя самого, ни других. При этом великий князь не обращал никакого внимания на бедность и незнатность претендентов. Скорее даже старался отдавать им предпочтение, сознавая, что для бедных и незнатных служба — единственный источник средств существования и путь к возвышению. В результате в гатчинской армии собралось множество выходцев из глухих российских провинций, малообразованных, малокультурных, но честолюбивых и ретивых к службе молодых людей. Павел был для них отцом и благодетелем, на него возлагали они все свои надежды. И Павел вел себя с ними именно как отец и благодетель. Он знал в лицо каждого своего офицера, был вхож в его домашние и семейные нужды и всегда старался помочь, как мог, в устройстве его жизни. Конечно, кому-то столь всесторонняя и в чем-то мелочная Павлова опека не нравилась. Но в основной своей массе гатчинцы были преисполнены благодарности к цесаревичу, особенно те, кто служил с настоящим усердием — для таких Его Высочество не жалел похвал и наград.
Впоследствии современники гатчинских офицеров, сами не служившие в Гатчине, будут выставлять их в своих мемуарах в самом неблаговидном свете. Один из этих современников напишет о них: «Это были, по большей части, люди грубые, совсем не образованные, сор нашей армии; выгнанные из полков за дурное поведение, пьянство или трусость, эти люди находили убежище в гатчинских батальонах и там, добровольно обратясь в машины, без всякаго неудовольствия переносили всякий день от наследника брань, а, может быть, иногда и побои». Другой мемуарист выскажется о гатчинцах с еще большей желчью: «Гатчинские офицеры были бродяги, выгнанные за разные гнусности из армии, которые, не имея пристанища, рады были все переносить из-за куска хлеба. Гатчинская армия не помещала ни одного офицера, который бы помышлял о чести — им нередко придают охоту к службе палкой». Эти злые слова о гатчинцах цитирует в своей книге «Император Павел Первый» Н. К. Шильдер для того, чтобы обосновать свой вывод о том, что состав гатчинских войск «был незавидный». А в качестве наиболее яркого образца такого бесчестного, раболепного, «совсем не образованного», являющего собой «сор нашей армии» гатчинского офицера приводит не кого иного, как Алексея Андреевича Аракчеева. Неужели не догадался историк-генерал о том, что подобные характеристики гатчинских офицеров могли дать только те, кто завидовал их успешной карьере, начавшейся при императоре Павле и продолжавшейся в царствование императора Александра I? Надо совсем не понимать Павла как человека, чтобы утверждать, что он мог брать к себе на службу таких дурных офицеров. На самом деле Павел настолько тщательно подходил к подбору офицеров в свои гатчинские войска, что удостаивал чести служить при себе и тем участвовать в формировании новой армии далеко не каждого хорошего офицера. Он требовал от своих офицеров творческого подхода к делу, к тому же дело-то было новое: Павел создавал новую организацию войск. Потому-то шла в Гатчине напряженная учеба офицеров. Неужели не знал этих фактов Н. К. Шильдер? Знал, пожалуй, но ставил целью своего труда не раскрытие истины, а скорее замазывание ее. Царствование императора Павла Николай Карлович охарактеризовал в своей книге как «незабвенное по жестокости» и, чтобы доказать это, сознательно умолчал о многих фактах, говорящих совершенно о противоположном. Поэтому вместо исторического произведения о русском императоре Павле — может быть, самом русском из всех — Шильдер сотворил всего лишь пасквиль на Павла.
Настроения офицеров, служивших при цесаревиче Павле, хорошо выразил Аракчеев, сказав годы спустя: «В Гатчине служба была тяжелая, но приятная, потому что усердие всегда было замечено, а знание дела и исправность отличены».
Алексей Андреевич имел все основания так говорить. До тех пор пока он не проявил себя «служакой», Павел относился к нему прохладно. Целый месяц со дня своего прибытия в резиденцию наследника престола Аракчеев интенсивно занимался с артиллеристами, ходил на разводы и вахтпарады, и за все это время Павел ни разу не похвалил его, а только внимательно к нему присматривался.
Правда, однажды, во время посещения проводившихся под руководством Аракчеева лабораторных работ цесаревич, ознакомившись с введенным им новым порядком размещения людей и последовательностью процедур, высказался: «Дельно!»
Лишь 8 октября, то есть спустя месяц и четыре дня с момента прибытия в Гатчину, Алексей удостоился наконец награды. В этот день производились стрельбы из орудий. И поручик Аракчеев стрелял настолько успешно, что Павел прямо в поле объявил ему, что он завоевал его благорасположение. К вечеру Аракчеев был назначен командиром артиллерийской роты и возведен в чин бомбардир-капитана, который соответствовал в тогдашней русской армии званию премьер-майора. Кроме того, Его Высочество объявил новому своему любимцу, что он отныне может без всякого специального приглашения бывать на его обеде.
Менее года спустя — 23 июля 1793 года — Аракчеев стал майором артиллерии и подполковником армии. Об этом радостном событии он уже на следующий день писал П. И. Мелиссино: «Я столько смел, что думаю и ласкаю себя надеждою, что моя преданность, усердность и почитание к вашему превосходительству вам известны, а продолжение оных за счастье буду почитать, если позволено будет им пребывать от вашего превосходительства до последнейшего конца моей жизни. Ибо с начала самого моей службы и до сего времени полученные мною благополучия есть источники ваших ко мне милостей и наставлений, то я и положил себе за правило, при всяком моем благополучии, уведомить вашего превосходительства, яко первого основателя моих благополучий. Вчерашнего числа[70] Его Императорское Высочество, великий князь Павел Петрович изволил пожаловать меня артиллерии Майером, который чин объявя мне, изволил послать об оном к графу Николаю Ивановичу[71] объявить ему свою волю. Сколько мне оное не лестно, но вторая его высокая милость меня утешает более оной: всем моим офицерам до последнего изволил пожаловать чины, проговаривая при оном, что оное изволит делать для меня. Донося оное вашему превосходительству, прошу Всевышнего, чтоб он продлил ваши лета, в которые, конечно, чрез ваши о воспитывающихся под вашим начальством старания, увеличится число счастливых. Я ж пребуду навсегда вашего высокопревосходительства, милостиваго государя, верным и покорным слугою. Алексей Аракчеев».
Алексей Андреевич был очень памятлив на причиненное ему зло, но не менее помнил и добро, когда-либо ему сделанное. И благодетелей своих чтил всю жизнь, воздвигая им памятники не только в душе своей, но и на земле…
За год, проведенный Аракчеевым в Гатчине, доверие Павла к нему заметно выросло. Так что именно ему Его Высочество поручил подобрать из выпускников Артиллерийского и Инженерного шляхетского кадетского корпуса офицеров для гатчинской артиллерии. Алексей Андреевич выбрал П. С. Апрелева, Л. С. Бреверна, П. М. Капцевича, Н. О. Котлубицкого. Все они впоследствии станут генералами и хорошими администраторами.
70
В. Ф. Ратч называет в качестве даты пожалования Аракчееву чина майора артиллерии 5 августа 1793 г. (