— Ну, не знаю, — озабоченно наморщил лоб племянник Ликута, — Трудно это. Все лузитаны в обходной набег собираются, и мы с дядей для убедительности тоже с ними идём. Кто подготовку к нападению на вас изображать будет?
— А кониев местных с кельтиками нанять? — подсказал я, — Нам ведь не надо настоящей войны, надо только, чтобы ОЧЕНЬ много вооружённых неизвестных появилось и продефилировало перед нашими укреплениями с неизвестными нам намерениями, и так несколько раз подряд — с каждым разом во всё большем и большем количестве.
— Деньги на это — не проблема, — тут же заверил Фабриций, понявший мою мысль сходу.
А хрен ли тут не понять? После разгрома вторгшихся в Бетику лузитан у Илипы — если, конечно, всё пойдёт так, как и должно по реальной истории — каждый день будет иметь значение. В идеале Миликон должен начать своё собственное вторжение в южную Лузитанию сразу же, едва дождавшись гонца с сообщением о победе под Илипой, то бишь о том, что лузитанского удара с тыла не будет. Чем больше операция «Ублюдок» будет походить на блицкриг, тем успешнее она пройдёт и тем в меньшие потери обойдётся. А для этого вся армия будущего турдетанского царька — включая и крестьянское ополчение, а не одних только вояк-профи — должна быть заранее отмобилизована и приведена в полную боеготовность. А на каком основании, спрашивается? Ведь мобилизация — дело большое и нешуточное, требующее немалых подготовительных мероприятий, которые невозможно скрыть и которые должны начаться ещё ДО вторжения лузитан в долину Бетиса. То бишь войны с лузитанами ещё нет, а Миликон осуществляет действия, такой войной чреватые. Подобная инициатива союзников Римом категорически не приветствуется, приветствуется лишь неукоснительное исполнение римских предписаний. И значит, нужна чрезвычайная ситуёвина, такую инициативу полностью оправдывающая. А заодно и убедительно объясняющая скопление БЕЗДЕЙСТВУЮЩИХ крупных сил турдетан у границы, в то время как лишь малые их силы исполняют союзнический долг в глубине римской Бетики. В смысле — достаточные по букве союзнического договора с Римом, но смехотворно малые по сравнению с мобилизованной армией у границы. Вот эту-то ситуёвину, всё объясняющую и оправдывающую, нам и нужно организовать. Типа, мы не хотели, это всё они, проклятые, нас вынудили…
— Ну, если деньги на это вы даёте, тогда — другое дело, — пробормотал лузитан, превозмогая изумление. Шутка ли — мы САМИ финансируем демонстрацию нехилых военных приготовлений против себя же!
О том, что с вождями кониев, которые и должны были дать для этого основной контингент, давно уж достигнута тайная договорённость, не знал даже Ликут. Во-первых, ему об этом знать и не полагалось, а во-вторых, наши контакты с кониями и не нуждались в лузитанском посредничестве. Как-никак, тоже бывшие тартессии, как и турдетаны, да и самих турдетан среди них немало — практически свои. Не любящие римский порядок, но и от лузитанского беспредела изрядно уже подуставшие. То-то удивятся их тайные гонцы, прибывшие донести о попытке лузитан подкупить их, когда Фабриций, посмеявшись, даст им ещё столько же и от себя — с указанием ВЗЯТЬ деньги у лузитан и ИСПОЛНИТЬ то, о чём они просят! Три бутафорских «потёмкинских» деревни уже строятся — ещё на нашей формально территории, но уже за пределами нашего «лимеса» — специально для разграбления и сожжения в ходе заказанной нами показушной демонстрации.
— Сколько на это нужно? — деловито спросил мой непосредственный.
— Понадобится примерно тысяча конных, — прикинул племянник Ликута, — По три шекеля каждому — один шекель вперёд в качестве задатка и два на окончательный расчёт. Ну и вождям надо дать примерно по сотне — трёх с половиной тысяч будет достаточно.
Скорее всего, он нас слегка нагрёбывал — и с рядовыми кониями наверняка за два шекеля договорятся, и с вождями по полусотне сторгуются, и людей наймут на пару сотен меньше, так что и в собственные карманы они с дядей нехилый куш положат, и это мы с непосредственным начальством предполагали исходно, но — хрен с ними, пусть подкармливаются от наших щедрот. Тем лояльнее отнесутся потом к нашим сюрпризам…
— Я даю пять тысяч, — решил Фабриций, — Полторы тысячи вашим семьям и вашим местным друзьям с их семьями на дорогу. Когда всё это начнётся, все они должны, не мешкая, собрать свои пожитки и отбыть на ваши земли в низовьях Тага. Южнее может стать жарко, и не хотелось бы, чтобы ваши при этом пострадали…