— Что ты думаешь о Калдане? — начала Васса.
— О повелителе думаю хорошее. Он ведь спас меня и всему обучил.
— Наивное дитя, — покачала головой Верховная.
Минай не понравились ни слова, ни снисходительный взгляд хозяйки покоев. Но девушка решила повременить с осуждением.
— А что думаешь о главном враге?
Девушка скорчила презрительную гримасу. О Райсэне неприятно было вспоминать, однако нужно было что-то ответить.
— Он главный враг и этим всё сказано.
Васса ухмыльнулась:
— А если не увиливать и говорить начистоту? Не волнуйся. Ты не на допросе. Со мной можешь быть откровенной.
Девушка размышляла несколько мгновений и под настойчивым взглядом Верховной неуверенно заговорила:
— Райсэн посеял во мне сомнения, что не всё так просто, как мне кажется. И я почти поверила ему.
— Жаль, что почти.
— Как вы можете такое говорить? Вы же верховная жрица смерти!
— Верховная-то верховная, но с мозгами, — Васса усмехнулась. — Ты знаешь, что повелитель приказал тебя убить?
— Если так, то, видимо, есть за что.
Хозяйка кабинета закатила глаза.
— Глупая и слепо преданная.
— Повелитель спас меня! — посмела повысить голос Минай.
— Он всего лишь боится, что говорившие с главным врагом жрецы смерти предадут его. Знаешь ли ты, что это повелитель нанял головорезов, напавших на тебя? Нет? И не строй такое удивлённое лицо! Думать просто надо, а не слепо доверять!
— Значит, и вам я не должна верить на слово? — придя в себя, спросила девушка.
— Не должна. Я бы сказала, что никто никому ничего не должен, — Васса загадочно улыбнулась и взмахом руки создала чёрное облако, зависшее в воздухе посреди кабинета. — Слова должны подкрепляться доказательствами.
Клубы дыма уплотнились, превратились в поблёскивающее на свету овальное зеркало.
— Смотри внимательно.
И Минай увидела себя… уходящую из тронного зала в тот самый день, когда она, терзаемая сомнениями, вернулась во дворец после плена. Увидела, как захлопнулась за ней дверь, а затем услышала голос Имлора:
«Почему ты её не убьёшь, повелитель?»
Изображение в зеркале повернулось влево и показало лицо советника. Минай не сразу поняла, что видит всё глазами Калдана.
«— Зачем? — прозвучал голос повелителя. — Я многому её учил, тратил на неё время, кроме того, она одна из лучших жриц смерти. Весь труд пойдёт насмарку.
— Ты веришь ей во всём, повелитель?
— Конечно же, нет. Но доверяю. Она до конца будет мне верна.
— С чего такая уверенность?
— Ты умён, друг Имлор, но многого ещё не знаешь, ибо молод. Верность можно заслужить или обманом привить, но только не принудить кого-либо к ней. Если человек всем сердцем верит тебе и ни капли не сомневается в том, что делает, он сделает дело наилучшим образом, отдавая себя всего без остатка. Человек должен захотеть служить, только тогда можно ему доверять.
— И каким образом этого добиться?
— Так же, как и с этой наивной девочкой Минай. Заплатить бандитам, чтобы те напали на неё, а затем — спасти. И всё. Человек твой до конца его жизни, которой он готов будет пожертвовать ради тебя».
— Убедилась? — вглядываясь в изумлённое лицо девушки, с ехидцей в голосе спросила Васса.
Минай некоторое время не могла прийти в себя. Сердце пронизывали боль и холод. Марионетка! Безмозглая слепая марионетка! Именно слепая — такой её называл Райсэн во время короткой беседы, когда она была в плену. Дура! Какая же она дура! Минай не сомневалась в верности доказательств — магия не умеет врать.
— Откуда это у вас? — наконец нашлась, что сказать молодая колдунья.
— У меня есть все воспоминания нашего любимого повелителя, — сморщив лицо на слове «любимого», ответила верховная жрица.
— И он вам позволил хранить его тайны? — глаза девушки расширились от удивления.
— Мне и не понадобилось его позволение. Он ничего не знает.
— Но как?
— Сила тьмы, девочка. Она куда изящнее, чем грубая сила хаоса, которой гордится Калдан. Он не подозревает, что я читаю его воспоминания.
— Об этом нужно рассказать! Всем! — Минай резко встала с дивана.