Бурручага Хорхе Луис
Арена бури и натиска
Площадь аргентинских ВВС
Дворецкий в Вестминстере чахнет над рухлядью пыльных биллей,
Скурвилась эмбрионом в бутылке асти спуманте готика Радклиф.
Дома Эшеров грецкий орех раскололся. Побрили
Яйцеголового лорда Честерфильда. Хампи Дампи в яичницу, в аккурат, влип.
Позвоночник улицы Ривадавия упёрся копчиком в Мендосу,
Мозг Национальной библиотеки думает о человечестве как Руссо.
Монашка из бастиона целомудрия вырвалась на сиесту без спросу,
От бургундского гаучо в разрезе как минотавр Пикассо.
Генерал Галтиери по утрам поднимает пудовые гантели,
Чугунной сажей дьявола покрыто серебро Господа.
Банки растут как термоядерные грибы, вы захотели
Вернуть себе свое - Мальвины уже наши, мерзлоту трамбуют чоботы.
Генералы выгуливают ягуаров без намордников,
Полковник дарит пальму в кадке любовнице,
Баскетболисты, конвейеры двухочковых бросков из прогульщиков, второгодников,
Шуршащие шиншиллами манекенщицы, аварий виновницы.
От запаха чурраско у травоядных memento mori.
Сиамская кошка царапает на лице Биоя: я не кесарь.
Если свинью забили в квартале разбитых фонарей, это не горе,
А ювенильное море хлынуло из канализации. Где же слесарь?
Золотая рука Пасареллы сжимает белковую Нике.
Чемпионы мира склонны не к шовинизму, скорей к атрофии страха.
Бронетанк балансирует на свинцовом тросе под блики
Репортёров от книги рекордов Гиннеса. Но ярче их солнца бляха.
Толпа, бело-голубая зебра вышла на прогулку.
Умник никогда на рождался и не распинался, он вообще Солнце,
Чей орден врезался в непорочное знамя точно как шуруп во втулку.
Нападающий на четырёхногом скаку обгоняет японца.
Леопольдо Гальтиери ни на одну секунду не признавал потери
Мальвин похожих на туфли Мука. Со сверхзвуковой скоростью
Мчась с букетом мальв наперевес на свиданье к сигарере
Обещал ей в паноптикуме латиноамериканских героев вскоре встать.
Венесуэла и Бразилия дарят нам дружбы изобилие,
Коста-Рика желает принять штаб-квартиру ОАГ.
Только анакондой эдемского сада извивается Чили,
На побегушках у Маргарет Тэтчер глотатель шпаг.
Диктатура порядка целует открытые глаза погребённых.
Овчарки выслеживают пятки хулиганов и антиимпериалистов.
От защиты танцуют тренера и директора предприятий оборонных.
Тарантулы диких пустынь вскормили прожжённых волюнтаристов.
В Буэнос-Айресе вечная мода на красивых и богатых,
Шикарность витрин отражает роскошность мимолетящих мерседесов.
Демократия преследует политическую партию кривых и горбатых,
Эскалатор чудачин и чучел срывается с лесов.
Бомбардировщик "Канберру" ведёт в непроглядной ночи звезда Аделаида.
Внизу Бирнамский лес обьят пожаром оранжевым как щёголя галстук.
Без вилки и ножа, сопя жабрами, уплетает ростбиф ставрида.
В адрес высоких боевых показателей "Экзосе" нецензурный услышали галлы стук.
"Скайхоки" ловки как блохи, "Сейбры" режут как серпы,
"Канберра" как бег поверх барьеров, "Сюперэтандары"
Меняют высоту как отпущенные экспандеры. Зебры
Открыли сезон атлантического сафари, слышишь затравленный в гландах рык?
Лучшая эскадрилья ангелов тотального истребления
Низвергает грешников путём апокалипсического "Титаника".
Флот для того и создан чтоб быть мишенью для авиации. Терпения
Хватило бы, день простоять да ночь продержаться криожьё на щебне материка.
Мин. обороны Фруголи бритвой Оккама вскрывает фурункул боли.
Офицерская храбрость не нуждается в алкоголе.
В базальт вгрызаемся, свинцовый провод для молочной воли.
Если проигрывают корову в футболе, то тут всё, не боле.
Штампует "Пампу IA 63" АПК ФАМА,
Но перед тем как стать натюрмортом лётчик увидит не пампу, а море.
И дай ему Бог, чтоб его грехи отбомбились. Брама
Воссоздаст индейскую дерзость в креольском взоре.
Фата-морганой облекшись, "Экзосей" выстрелил "Мираж",
Холодильник "Сияющий Шеф" отправлен на дно Даме Мод.
По вкусу пришёлся пингвинам коктейль "зимний пейзаж"
После жареного солнца радиоактивных непогод.
В лётном училище висят портреты Экзюпери и Гастелло,
В аэродинамике курсанты кумекают больше чем соколы в ясном небе.
В воздушных боях "Нормандия-Неман", поредев, поднаторела,
На аэродроме Комодоро Ривадавия залатывать бреши честь мне бы.
Слава МТО, их дактилоскопия на кораблях добрых как второй приход Терминатора.
В битве железных канцлеров избранные пикируют фаэтонами, икарами.
В новостях CNN эпос, по MTV канцоны навигатора.
Сердце скорбящей матери стимулируется электроударами.
С "Миража" фюзеляжа тарелка Земли словно блин дискобола,
Сверху леса Бирнамского мачты как вепря щетина.
Стопудовая бомба взорвалась жар-птицей бензола,
Вызволили матросы отрыжкой от джина могучего джина.
Воздушная дуэль похожа на ристалище стоматологов в технике работы на бормашинах.
Когда зубная боль зашкаливает, астральное тело катапультируется из кресла.
Карлик хорошо ориентируется, если стоит на исполинах,
Без американских спутников-шпионов контр-адмирал Вудворт мог бы сушить вёсла.
Если бы я был водителем "Глостера", моя судьба была бы метеором,
Если бы был штурманом "Канберры", мне сияла бы звезда Аделаида,
Но я пилот "Миража", выбрав золотую середину между перебором и недобором,
Отправил ракетой "Экзосе" "Сияющего Шефа" за "Титаником" в Атлантиду.
Генерал Гуглиалмельи гугниво мелет о причинах баранки:
Потому что в армию не были забриты панки,
Танки не вернулись с подлодками гулянки,
Че Гевара грабил, а затем основывал банки.
Тэтчерин прихвостень Пиночет ворует картошку в Перу,
Оттого в Кордильерах вертолёты выпадают в осадки.
Только Фидель Кастро не разочаровал нашу веру,
А ведь как президент FIDE мог бы выкинуть ход лошадки.
Народная ономастика - Бога на бычьих рогах гимнастика.
Площадь принадлежит люду, как Патагония верблюду.
Грушевые сады на костях динозавров не фантастика,
А ода труду, которую трактором я тараторить буду.
Индеец наблюдает скорбь Буэнос-Айреса по чёрно-белому телевизору.