- А старого что осталось? - в шутку поинтересовался я.
- Начальство и тараканы, - Мишка включил компьютер. - Ты не смейся, я серьёзно... Подожди, сейчас компутер загрузится, и я покажу, что наскрёб за эти дни. А пока загружается, расскажу, чего в отчёте нет.
Я уселся поудобнее.
- Давай, - вынул блокнот и втихаря включил в кармане маленький диктофончик.
- Саш, ты помнишь хоть один случай, чтобы нам обрубали хвосты ещё в начале следствия?
- Не помню, - честно сознался я. - На пятки наступали, было дело. Когда мы сами наезжали на высокопоставленных отморозков.
- Здесь - загадка на загадке, - Мишка сосредоточенно смотрел в экран компьютера. - Первая: через пять минут после взрыва нам позвонили и заявили, что взрывы будут продолжаться, потому что человечество изжило себя и должно быть уничтожено. Нормально?
- Думаешь, псих?
- К тому же, повёрнутый на религию, - кивнул мой друг. - Но мы сопоставили факты по всем подобным случаям, и нигде больше таких заявлений не было. Только у нас. Звонившего уже нашли, его сейчас доктора изучают. Но ко взрыву он не причастен, просто решил примазаться. Интересно другое. Как только мы стали выяснять личности погибших, к нам в компьютерную сеть повадился какой-то вредитель. Стали исчезать файлы, причём, конкретно по этому делу. Ладно, с этим кое-как управились. Файлы восстановили, благо, всегда держим копии. Зато нам закинули вирус. Вернее, попытались закинуть: фильтры у нас стоят - нечего делать. А вчера звонок шефу, оттуда, - Мишка ткнул пальцем в потолок. - Почему, мол, не продвигается дело о финансовых махинациях? Все силы на него!.. Ну, шеф, конечно, поснимал с лужниковского дела всех, кого мог, и остался я один в чистом поле.
- Ничего, и один в поле воин, если воевать с умом, - информация, подброшенная Мишкой, меня насторожила. - А мы с тобой ещё повоюем. Крыша-то какова: Интерпол! Ты читал последнюю конвенцию по Интерполу, подписанную и Россией тоже?
- Угу...
- Вот именно, что "угу", а не читал. Согласно сей конвенции полномочия работников Интерпола в чрезвычайных ситуациях превышают полномочия работников местных правоохранительных органов.
- Ситуация чрезвычайная, как я понял?
- Ты меня всегда правильно понимал. Дальше.
- Что - дальше?.. Ах, да. Ещё один интересный факт: родственники парня, которого разорвало в куски, сказали, что месяца три назад буквально на глазах матери его сбила машина. Отделалася синяками и сотрясением мозга, пару недель провалялся в больнице и вышел. НО! Машина "скорой", как говорит его мать, будто из-под земли выскочила. Доставили парня в "Склиф" за считанные минуты, это верно. Но что происходило за эти минуты в той машине - никто не знает. Это единственное, за что я мог зацепиться. Стал копать, кое-как раздобыл номер "скорой"...
- И обнаружил, что машины "скорой помощи" с таким номером не существует в природе, - предположил я.
- В десяточку, - кивнул Мишка. - А дальше вообще чудеса начались. У парня-то в больнице анализы брали. Фельдшер здоровьем детей поклялся, что самолично заполнял карточку. Ещё, говорит, запомнил: уж больно необычные были анализы крови. Так вот: ни карточки, ни анализов. А его лечащий врач вообще испарился. То есть, не бесследно. Буквально за час до твоего прихода я выяснил, что врач умер два месяца назад от инфаркта.
- А не наведаться ли нам в гости к его родственникам? - я черкнул в блокнот пару символов, понятных только мне одному. - Может, этот доктор тоже удивлялся, почему у парня нестандартные анализы.
Мишка секунд десять смотрел на меня странным взглядом.
- Ты думаешь? - он покосился на дверь, из-за которой то и дело слышались шаги коллег и посетителей.
- Я всегда думаю, - блокнот уже не нужен, да и диктофон можно выключить. Потому и пошёл в следователи по особо хреновым делам. Давай-ка сначала навестим больницу, расспросим фельдшера, лаборантов, медсестёр. А потом уже нагрянем к родственникам покойного врача. Согласен?
- Йес, шеф, - Мишка шутливо козырнул.
Мой приятель за последнее время успел разжиться на иномарку, и в больницу имени Склифосовского мы добрались через двадцать минут. Ещё двадцать минут мы выясняли, на месте ли нужный нам фельдшер. Он оказался на месте, и мы выловили его у дверей лаборатории, где он искромётно ругался с пожилой лаборанткой.
- Здравствуйте, Ильяс Махмудович, - Миша на правах старого знакомого пожал ему руку.
"Ильяс Махмудович, - скрывая усмешку, подумал я, разглядывая фельдшера. - А выглядит на Ивана Ивановича. Татарин, наверное".
- А, товарищ следователь, - фельдшер был ещё не стар, но полноват. И явный сангвиник. - Или теперь к вам обращаются "господин"?
- Да ну... - отмахнулся Мишка. - Для вас просто Михаил Тарасович... Познакомьтесь, это мой коллега Александр Александрович. Он к вам, собственно, по тому же делу. Вы можете слово в слово повторить то, что говорили мне?
- Я что - магнитофон? - хохотнул фельдшер. - Ну, так и быть, повторю. Пошли в ординаторскую, там сейчас никого нет.
В ординаторской запах дезинфекционного раствора и лекарств был совершенно невыносимым, но ради такого дела газовую атаку можно и потерпеть. Фельдшер, сделавшись вдруг серьёзным, коротко пересказал мне всю эту историю с пропавшими анализами.
- И ещё, - добавил он в конце. - Помните, Михаил Тарасович, я говорил вам о необычных анализах того мальчишки? Я поговорил с лаборантками, кое-что освежил в памяти... Вы знаете, что его чуть не перевели в онкологию?
- То есть? - я опять вооружился блокнотом и включил диктофон.
- У него в крови было повышенное содержание лейкоцитов, практически на грани лейкоза. Вот почему я его запомнил. Но доктор диагноз не подтвердил. Сказал: сделаем анализ через несколько дней. Если лейкоциты повысятся или останутся на том же уровне, переведём в онкологию. Через пять дней делаем повторный анализ, и что вы думаете? Лейкоциты почти в норме!
- И это показалось вам странным?
- Уважаемый, - Ильяс Махмудович посмотрел на меня своими голубыми глазами. Подобного случая не было за все двадцать лет, что я здесь работаю, могу поручиться.