Annotation
Финалист конкурса "Мир дозоров"
Гладкая Юлия Борисовна
Гладкая Юлия Борисовна
Аргентина - Ямайка
Маша подошла к краю крыши. Да, это самое верное решение, жизнь боль. Всё тлен. Девушка шмыгнула носом. Ветер путал волосы и подталкивал в спину. Маша взглянула вниз, темнота вовсе не манила, не была бархатной и ласковой, нет. Внизу пятнышки фонарей, люди, машины. У всех свои заботы, свои печали и радости, а у неё? А у неё ничего нет, нет ведь, правда? С небес упала первая дождевая капля, прямо на щеку, как слеза. "Это знак", - подумала девушка и как-то отрешенно, перестав грустить и думать, сделала шаг в пустоту...
За окном машины проносился ночной город, живущий по своим правилам, не спящий и яркий. Вадим очень любил этот момент, когда карета скорой помощи летит на вызов, рассекая темноту над головой, небо и звезды. Вокруг - светлячки окон, впереди - тайна. По радио передавали песню группы Чайф
Сегодня солнце зашло за тучи,
Сегодня волны бьют так больно,
Я видел, как умирала надежда Ямайки -
Моя душа плачет.
Зачем ты стучишь в мои барабаны,
Зачем ты поешь мою песню?
Мне и так больно.
Водитель - пожилой мужчина, седой как лунь, со смешливым лицом - молча крутил баранку. Фельдшер взглянул на помощницу: Катя дремала, прижавшись щекой к боковому стеклу. "Не простыла бы", - подумал мужчина, но будить не стал, ещё раз взглянул в карту вызова и задумался.
Вадим работал фельдшером на скорой помощи почти двадцать лет. Медиком он хотел стать ещё в детстве, жаль в их периферийном городке не было медицинской академии, только училище, или, как теперь его называют, колледж. Это учебное заведение он и закончил, и, ещё будучи студентом, устроился на скорую, временно, только попрактиковаться, а потом может в центр, в институт... Но нет ничего постоянее временного, и случай Вадима оказался не исключением. Казалось, жизнь имеет размеренный темп: сутки через двое на работе, в оставшееся время - выспаться, приготовить поесть, случалось даже добраться до друзей. Но чем дольше он работал на скорой, тем меньше было друзей и сна, и всё больше работы. Родители только вздыхали, что, мол, уже за тридцать, а семьи нет, даже девушки нет. Когда же ждать внуков? Вадим утешал, что всё ещё будет и снова уходил на смену.
На скорой Вадима любили: жалоб на него от больных не было, на вызова не опаздывал, спирт не пил, даже карточки заполнял понятным почерком. Чудо, а не человек! Несмотря на хорошее отношение начальства, Вадим нравился и сослуживцам: душа компании, работать с ним легко, будет надо - подменит или деньгами поможет. В общем, как ни крути, а Вадим был прекрасным работником. И до недавнего времени сам мужчина думал, что в этом и есть вся его жизнь: работа, дом, работа. А потом его инициировал Ночной дозор. Светлый Иной Вадим Рябинов, целитель, 6 уровень, но с хорошими перспективами. Ему даже предложили вступить в местный дозор, но Вадим отказался, прошел курс молодого бойца и снова вернулся на станцию скорой помощи. Кто, если не он, будет спасать больных? Конечно, целитель понимал, что не может использовать свой дар для всех, и это его угнетало. Но зато, как и прежде, он мог помочь даже словом. Облегчить боль прикосновением, убедить больного в необходимости госпитализации и многое другое. Поверьте, для скоровика это поистине неоценимые способности. Дни шли. А потом на станцию пришла она, студентка колледжа Екатерина, улыбчивая, чуть курносая, шустрая, похожая на Гайку из мультсериала "Чип и Дейл". Замечательная девушка, светлая иная.
- Меня ещё в детстве дозорные нашли, под новый год на празднике, представляешь? - рассказывала девушка, грея ладошки о кружку с чаем. - Мы с классом были на городской Ёлке, весело было. Подарки, хоровод. Там меня и заметили. А потом дозорные к нам пришли домой, что-то родителям говорили, а мне кулек с конфетами принесли. И девушка, на Снегурочку похожая, сказала, что настоящее волшебство мне покажет и мы с ней прямо под ёлку шагнули. Знаешь, какая новогодняя Ёлка в сумраке?
Вадим улыбался и отрицательно качал головой.
- Красивая! Светится вся! Снегурочка мне тогда сказала, что это желания, которые Дед Мороз исполняет, если дети себя хорошо ведут. Я обещала, что хорошо себя вести буду. Всегда.
Они пили чай в его однушке. Типичное холостяцкое жилье: немного мебели, ноутбук и творческий беспорядок. Катя рассказывала о себе, об учебе в Дозоре, где она была младше всех. А Вадим слушал и любовался ею. За окном шёл дождь, осень вовсю хозяйничала в городе, но здесь, на кухне, было тепло и светло для них двоих. С этого момента всё изменилось. Они гуляли с Катей в осеннем парке и наслаждались скудным октябрьским теплом. Жизнь стала другой, теперь, идя на смену, Вадим улыбался, видя, как солнце просвечивает сквозь красные и охристые листья. Странно, что он не замечал этого раньше.
- Ты никогда не хотел быть дозорным? - спрашивала Катя.
- Нет, - отвечал Вадим, - я давно нашел себя. Зачем искать что-то другое?
- А я хотела, - Катя останавливалась, смотрела в небо, на бегущие облака, - а потом перехотела. Мне всегда медицина нравилась и педагогика тоже, но медицина больше. Я вот поработаю на скорой год, подтяну химию и поеду в институт поступать. Как думаешь, поступлю?
Вадим соглашался, эту историю он слышал много раз, но всегда надеялся на то, что мечты сбудутся.
- Конечно, поступишь и станешь врачом.
- Неврологом хочу быть или даже нейрохирургом. Получится из меня нейрохирург? - говорила Катя, заглядывая в его серые, цвета осеннего неба, глаза.
- Даже не сомневаюсь! - говорил Вадим, держа её за руку.
Когда он попросил, чтобы Катю поставили его вторым номером, вопросов не возникло. Почему не пойти навстречу хорошему работнику?
Раньше Вадим даже не думал о том, как он одинок, теперь же, когда рядом в машине ехала Катя, всё было иным. Он улыбался, видя, как она дышит на стекло и выводит на нем буквы. Или как морщит лоб, формулируя диагноз или заполняя сопроводительный лист на госпитализацию. "Катя, Катенька, светлая моя, родная", - эти слова Вадим прокручивал в голове, и они грели его лучше всякого солнышка, давая силы и работать, и жить.
Машина подпрыгнула на лежачем полицейском, водитель тихо выругался. Эта встряска вернула Вадима в реальный мир. Судя по всему, они уже подъезжали к месту происшествия. Высотная травма значилось в карточке. Когда селектор проскрипел: "Сто вторая бригада, срочный вызов, Рябинов срочный вызов", - Вадим уже мчался к машине, у входа перехватил у Кати сумку с лекарствами и кислород. Диспетчер крикнула вдогонку: "Реанимация уже выехала".
Линии вероятности Екатерина умела просматривать лучше, сказывался опыт.
- Не успеем, - шепнула она, садясь в машину.
- Попробуем, - ответил он.
Несмотря на поздний час, зевак хватало. Один из худших моментов в работе скорой - это добрые люди. Каждый даст совет, задаст вопрос, а если что-то покажется добрым людям не правильным, так и растерзать могут. Вадим поймал тень от ресниц и взглянул сквозь сумрак: люди уже стали толпой, общая аура наливалась багровым и пульсировала, готова я взорваться.
- Пошли, на вопросы не отвечай, делай, что я говорю.
Они молча прошли мимо людей. Как бы ни была настроена толпа, место смерти люди чувствовали на уровне инстинктов, поэтому возле тела было пусто, словно его накрыла сфера отрицания. То, что девушка мертва, Вадим понял сразу. Не нужны навыки иного, хватает и человеческих. Сломанная кукла на асфальте. Светлые волосы, удивленно распахнутые глаза, струйка крови стекает по подбородку. Смерть никого не красит.