- Сущий пустяк, - с поддельным добродушием откликнулась Трица. – Пару месяцев.
- Сколько? - ужаснулся юноша. – А по дороге будет что-то интересное, кроме леса?
- Будет. - успокоила женщина. – Недели через три будем проезжать через столицу.
- Тильбон? - уточнил Аргилай.
- Тильбон. - подтвердила Трицитиана.
Жеребец резко остановился. Юноша с трудом удержался в седле, поскольку конь нагнулся к луже напиться воды и потянул за собой всадника за уздечку. Лаи с силой натянул повод, силясь поднять морду животного. Но тщетно. Конь превосходил своего седока не только силой, но и упрямством. – Долбанный упрямец, - пропыхтел парень, вставая в стременах и двумя руками таща за кожаный ремень.
- Хочешь его так назвать? - не скрывая улыбки поинтересовалась рыжая, наблюдая за мучениями спутника.
Конь напился, поднял голову и отряхнулся. Лаи ударил его пятками, понукая двигаться дальше. Бесполезно. Ветки ближайшего дерева манили своей сочной листвой, и конь, оторвав одну из них, неспешно принялся жевать.
- «Долбанный упрямец» - слишком длинное имя! - выругался юноша, продолжая тщетные попытки заставить коня слушаться команд. – Будет просто - «Упрямец».
- Так мы никуда не доберемся. - решила Трица, продолжая наблюдать за страданиями парня. – Держись крепче! - вскричала она и ударила пятками свою кобылу.
Обдав Аргилая и Упрямца облаком пыли, Луна резво припустила галопом по дороге. Приподнявшись в стременах и пригнувшись к белоснежной гриве Луны, женщина свистела и улюлюкала, всецело отдаваясь восторгу скачки.
Жеребец перестал жевать листву, фыркнул и вскинул голову. Такого безобразия он потерпеть не мог. Лаи чуть не вылетел из седла, когда Фельдбонский боевой конь сорвался с места в карьер и помчался вслед кобыле.
- Ииииааа! - от восторга крик сам вырвался из горла юноши.
Деревья замелькали по обочинам, сливаясь в сплошную зеленую стену. Упрямец с легкостью догнал Луну, обошел и полетел дальше, едва касаясь копытами земли. Лаи привстал в стременах и до боли сжал коленями седло. Встречный ветер трепал длинную черную гриву. Жесткие волосы Упрямца били Аргилая по лицу и смешивались с длинными волосами юноши, почти такого же цвета.
Где-то на грани здравого смысла, держась одной тонкой ручкой за сознание, на ветру трепетала мысль: "А если ветка в глаз?". Но встречный поток воздуха был такой мощный, что мысль разжала пальчики и исчезла позади в клубах пыли. Оставив лишь чистый незамутненный восторг скорости и восхищение живой мощи под седлом.
Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Взмыленного Упрямца, перешедшего на шаг, догнала Трица верхом на Луне.
- Смотри-ка – удержался! - засмеялась женщина.
Лаи решил посчитать эту усмешку спутница за комплимент.
- А то! - ответил он, с трудом успокаивая дрожь в руках.
- Резвая коняшка, ничего не скажешь! - восхитилась женщина.
Аргилай с гордостью вкинул нос:
- Размер имеет значение!
- Знаешь, что в народе говорят про любителей больших коней и длинных мечей? - хитро прищурилась Трицитиана.
- Знаю, - не стушевался Лаи. – Их называют – рыцари!
Копыто ополоснул руки в большой бочке с дождевой водой и, вытирая ладони расшитым холщевым полотенцем, подошел к ожидавшему его, человеку.
- Все в порядке с вашей лошадкой, господин Герд. - авторитетно заверил новый староста деревни Большое Дно. – Глаза и нос чистые, копыта целы, кушает хорошо. Может мошка, какая куснула или напугалась чего? - предположил он.
- Чудесно. - кивнул высокий человек в кожаной куртке, которого назвали Герд. Он поднялся с завалинки дома Копыта и водрузил на голову охотничью фетровую шляпу с черно-белым пером. – Сколько я должен?
- Пару медяков, - ответил табунщик и махнул рукой. – Я ж только осмотрел. Вот кабы врачевать пришлось - тогда совсем другой разговор был.
Герд улыбнулся уголками бледных тонких губ и произнес:
- Мне не зря Вас рекомендовали. - он извлек из поясного кошелька две медных монеты.
- Да, - согласился Копыто, с благодарностью принимая деньги. – Ухо надо держать востро в нашем королевстве. Плут на плуте. Давеча кузен мой ездил в деревню Жадины. Неделя пути отседа. - пояснил староста. – Лошадь у него в пути захромала. Так ихний коновал моего кузена, как липку ободрал. А там и всего-то - щепа в копыто попала. Гусиным жиром залить и все дела.
Герд усмехнулся рассказу табунщика, затягивая подпругу и проверяя стремена своей лошади. Достал из-за пояса и длинные перчатки для верховой езды, надел. И, протянув Копыто руку на прощание, произнес:
- Благодарю, староста.
Коневод почтительно пожал протянутую руку.