— Да ну, брось ты. Скажешь тоже... — не сдавался парень. Но через мгновение все же спросил. — А что, так заметно было?
— Не-е-е-ет, — заливаясь смехом, протянул иронично Лёха.
— Да все нормально было, Кирюш. Думаю, ей понравилось. Не переживай. Мы девочки такие вещи чувствуем, — добавила Светка.
Так, подтрунивая над другом, они и вышли ко второму храму и собрались двигаться по правому пути, спуститься до внешнего кольца города и оттуда уже до академии.
— Кирюх, ты чего? — спросил Лёша у друга, наблюдая, как тот остановился и не идет дальше.
— Ребят, мне в храм заскочить надо. Вы идите, я догоню потом.
— Дружище, ты ничего не попутал? У Дархана все жрецы — мужики, тебе точно сюда? — пошутил тот и получил чувствительный тычок от жены.
— Ай, да молчу я, молчу.
— Компания не нужна? — спросила Света.
— Нет. Спасибо, — отказался Кирилл.
— Только не долго. Уже начало шестого, а нам еще через весь город топать, — заметила Юко.
— Да я быстро, не переживай. Одна нога здесь, другая там. Ну, все, я пошел, — и направился ко входу.
Глава 15. Дар или проклятие.
Глава 15. Дар или проклятие.
Заходя внутрь, Кирилл вновь окунулся в уютную атмосферу схожую с католическими церквями, где он бывал. Легкий полумрак, тусклое освещение от свечей. Купив пару небольших и себе, в лавке при входе, зажег и двинулся вдоль стен. Ему хотелось погрузиться в здешнюю историю и проникнуться ей. Он постарался расслабиться, отключиться от лишних мыслей и понять, что именно хотел передать мастер создавший, например, вот эту фреску с темным всадником, а что хотел донести художник изобразивший дархана в виде клубка из тысячи змей. Он и сам любил рисовать, особенно ему нравились черно-белые графические работы. Потому, молодой человек наслаждался и любовался этими, выполненными в черно-серых тонах, с миллионами вариаций их оттенков. Удивлялся тому, как можно так легко показать объем и форму, легкость или движение. Ведь по сути это только серый, белый и черный цвета.
Дойдя до той самой картины, что привлекла его внимание в первый раз, с названием «Лик его», остановился, поставил одну свечу и еще раз попробовал вглядеться в образ. Мужчина, на вид лет сорока, легкая щетина, черные волосы убраны назад, очень странный взгляд, словно сканирующий. Удивительная светопередача. Как и в прошлый раз, куда бы не встал Кирилл, взгляд с картины следовал за смотрящим, но более ничего необычного. И как ему могло показаться, что лик был похож на его собственный?
Пройдя вглубь храма, практически до самого конца зала, он наткнулся на большую нишу с поистине огромной фреской, метров пятнадцать в длину и метров пять, а то и все шесть в высоту. Привлекла она его не только своим размером, но и содержанием. Это было одно из немногих изображений, где Дархан сражался. Причем, бился сразу с четырьмя противниками. Первый — смуглый мужчина в спартанском шлеме с гребнем и крыльями за спиной, рядом с ним еще двое в египетских одеждах. Один темнокожий, но не похожий на африканца, а второй с головой шакала или собаки. Анубис, сразу же всплыл образ бога из учебника по истории школьной программы. Четвертой была женщина в черном платье и с такими же черными волосами. Она стояла с поднятыми вверх руками, а с ее ладоней срывались черные молнии в сторону Дархана. От изначального бога этого мира в стороны расходились плотные клубы дыма, меч поднят в защитной стойке, отражая выпад темнокожего «спартанца», вооруженного цепью. Подойдя к табличке, Кирилл прочел название «Изгнание Дарханом Танатоса, Хель, Анубиса и отца его — Осириса. «Ну, ни фига себе»: подумал парень. «Обязательно надо рассказать ребятам, а еще лучше привести сюда. Это же что получается, что земные боги тут были и проиграли. Интересно, а они сначала ушли с Земли, сюда, или, наоборот, проиграли и отступили к нам? И что с ними теперь, в каких мирах еще успели засветиться и где остановились?». Он еще долго бродил по храму, пытаясь разглядеть в образах что-то знакомое, найти любые точки соприкосновения со своим миром, то, что возможно упустил по невнимательности. Но ничего подобного не нашел. Кира обошел еще несколько залов и вышел к самому дальнему и, как оказалось, самому большому, но, при этом, абсолютно пустому и темному. Свет был только в конце помещения, где во весь рост стояла статуя бога Дархана. Метров двадцать, не меньше. Мужчина в плаще, с ивовым венком на голове, стоял в расслабленной позе, держа одну руку на эфесе меча, покоящегося в ножнах. Другая рука была согнута в локте, и в раскрытой её ладони горел самый настоящий огонь, освещая зал. Подойдя ближе к плите, на которой установлена статуя, Кирилл заметил вырезанную в камне надпись: