Сравнительное изучение техники кладки и деталей зданий говорит об активном обмене строительными кадрами между русскими княжествами. Смоленский князь Давид Ростиславич пригласил зодчего из Полоцка, который возвел его дворцовый храм — церковь архангела Михаила (конец 80-х — начало 90-х годов XII в.). Почерк ученика этого мастера заметен в новгородской церкви Пятницы, которая принадлежала купцам, торговавшим за рубежом: поскольку князь Смоленска — центра международной торговли на северо-западе Руси — покровительствовал заморским гостям, он послал им своего зодчего. В Новгороде пришлый мастер начал работать вместе с частью своей артели (каменщики — смоленские, а формовку кирпича производили местные кирпичники). Через год каменщики вернулись в Смоленск, а строительство оканчивали только новгородцы, но под руководством того же зодчего. Смоленские архитекторы строили в Киеве и Рязани{163}.
Богатством связей между разными центрами и школами отмечено романское искусство. Взаимообмен опытом в кругах кочующих ремесленников вел к диффузии художественных течений, созданию определенного единства стиля на широких территориях. Мастера-клирики или целые артели, сформированные при монастырях, трудились в аббатствах одной конгрегации, а затем и вне этих пределов. Работа в разветвленной конгрегации типа клюнийской с ее централизованной, почти монопольной строительной инициативой вела к переходам мастеров из страны в страну. Создатели храмовых росписей и пластического декора переносят свое искусство из Пуатье в Арагон и Кастилию, из Италии в Испанию. К французской романике примыкает современная ей архитектура Англии и Пиренейского полуострова. Благодаря контактам Северной Италии с Германией ломбардские конструктивные и декоративные приемы проникают вниз по течению Рейна, а отсюда дальше на север — в Скандинавию. Скандинавский зодчий построил в колонии западных купцов Смоленска немецкую церковь-ротонду. «Римские стекла» (витражи) украшали белокаменные храмы в городах Галицко-Волынской земли.
К началу XIII в. развитие монастырской романской архитектуры завершилось. Ведущее место в каменном зодчестве заняли гигантские городские соборы и приходские церкви. В эпоху готики на смену монашеским артелям приходят миряне; из них комплектуются свободные строительные мастерские с широким кругом деятельности. Зодчество привлекает самых одаренных людей. «В те времена каждый родившийся поэтом становился зодчим. Рассеянные в массах дарования, придавленные со всех сторон феодализмом, словно крышей из бронзовых щитов, не видя иного исхода, кроме зодчества, открывали себе дорогу с помощью этого искусства, их илиады выливались в форму соборов. Все прочие искусства повиновались зодчеству и подчинялись его требованиям» (Виктор Гюго){164}. В пору расцвета готического стиля, колыбелью которого стала Франция, все открытия передавались из одной мастерской в другую с необычайной быстротой. Соревнование между архитекторами заставляло корпорации строителей держаться на должной высоте. Они не замыкались в башне из слоновой кости. Большие стройки становились «институтами», где каждый мог черпать новые идеи, казавшиеся привлекательными. Наиболее талантливые мастера XII–XIII вв. не только в курсе всего, что строили в таких разных областях французского королевства, как Иль де Франс, Пикардия, Шампань: они получают ответственные задания и за пределами своей родины. Особенно высок престиж «королевских мастеров — каменщиков» Франции. Собор в Кентербери отстроил «каменщик, родом из Санса, по имени Гийом, человек энергичный, равно искусный в каменных дел мастерстве и в плотницком деле». Монахи отдали ему предпочтение перед англичанами за живость ума и добрую славу. Французских зодчих знали в Испании и Германии: совет епископов города Вимпфена пригласил архитектора из Парижа для постройки собора «из тесаного камня по французскому способу». Мастер Этьенн де Боннейль с помощниками отплыл в Швецию для возведения церкви в Упсале. Во владениях Фридриха II в Южной Италии воздвиг крепость уроженец Шампани Филипп Шинар, приехавший с Кипра.