— Встань, тварь! — раздался тихий голос, и от этого голоса у парня потекло по штанам.
«Вот и все…» — мелькнуло у него в голове, и он поднялся сначала на четвереньки и потом уже встал, поняв глаза на обладателя этого тихого, но вселяющего ужас, голоса. Глянул, и его парализовало от того пламени плескавшегося во взгляде монаха. Семен не мог шевельнуть ни единым членом, язык комом застрял в горле.
— Вот так-то лучше! — отметил монах и щелкнул пальцами. Парень кулем повалился на землю, не закрывая век, смотря пустыми глазами в синеющее небо. Мысли комком собрались у него в голове, и он никак не мог его распутать. «Кто я? Что происходит?» — только это металось в его черепной коробке.
— Возьмите этого однорукого! — кивнул старший в этой команде стоявшим рядом помощникам. Те взяли парнишку за ноги, за руки и понесли в сторону деревенского причала. И пока они отвлекались на Семена, Адамсам удалось перебежать улицу. Обожженные и раненые, они продолжали отстреливаться одиночными выстрелами, потому что магазины пустели очень быстро. Хорошо еще, что в первых домах, в которые они зашли, удалось найти несколько полных магазинов и один распечатанный цинк. Им удалось пристрелить с десяток монахов, но количество шаров, летящих в их сторону и сжигающих дома в деревне, не особо уменьшилось. Видимо на эту карательную операцию монахи сил и средств не пожалели. Адамсы ушли в огороды и пробирались между кустов и деревьев в сторону своего дома. Они видели, что их дом взорвали первым, но оставалась надежда, что мать осталась жива. «Может, в подвале была!» — билась у каждого в голове призрачная надежда.
Кузнец с Аленой отбивались до последнего патрона. Когда они кончились, парочка попыталась проскользнуть к реке. И им это практически удалось. Но в последний момент их накрыло сразу три шара. Огненный гриб поднялся над берегом, разметав пеплом по песку, так и не успевших пожить всласть двух одиноких людей.
Георгий уже несколько раз падал от боли. Все тело было обожжено, руки не могли толком держать автомат. Джон выглядел немного лучше, но и у него было несколько ожогов. Когда, вынырнув из-за соседского сарая, увидели свой дом, то просто оцепенели. Его, как такового, просто не было. Огромная куча горящих головешек разбросанных по всему двору, куски кровельного железа завалившего пол-улицы и огорода. Ворота, их знаменитые ворота, выворотило взрывом из земли и опрокинуло. Обгоревший труп матери, лежащий на земле и раскинувшей руки, как будто в последний раз хотевший обнять ее. Отец рванулся к ней, но Джон удержал его и даже успел выстрелом снять монаха на той стороне улице, сведшего руки и готового к выпуску огненного шара. Адамс повернул лицо к сыну и прошептал:
— Сынок! Лезь в подвал! Через подземный ход переберешься на ту сторону! Отсидись там, потом попробуй найти лодку и уходи на завод! Надо предупредить ребят! Они ищут Дженни!
Даже сквозь копоть было видно его побелевшее лицо. Он говорил тяжело, с частыми остановками, видимо, смерть жены выбила его из колеи. И в его сердце пылала месть.
Джон попытался протестовать, но, взглянув на отца, все понял. Вздохнул, слезы покатились у него из глаз и прижав напоследок отца к своей груди, Джон просто похлопывая успокаивающе того по спине, но не говоря ни слова. Слезы душили его.
— Все! — Адамс оторвал от себя сына. — Уходи, нельзя терять ни минуты!
Джон нехотя оторвался от отца, размазал рукавом по закопченному лицу слезы и сопли, проскочил поваленный соседский забор, оказавшись у остатков своего сарая. Вход в подвал был завален досками и разнесенной взрывом поленницей дров. Парень поднатужившись, сдвинул пару досок и ужом проскользнул в образовавшееся отверстие. Провернул штурвал на двери, толкнул ее, и опять провернув за собой, закрыл. Сел на пол и горько заплакал.
Адамс, между тем, проводив взглядом сына, перехватил покрепче цевье автомата и замер в ожидании. Через пару минут двойной шар влетел во двор, гулко хлопнув зеленым пламенем, разметал остатки дома и накрыл подвал кучей горящих головешек. Георгий молчал, терпеливо выжидая. И когда из-за кустов сирени с опаленной листвой показались головы монахов, он короткой очередью срезал обоих и рванул в сторону своего причала. Кубарем скатился по склону, снося высаженную женой какую-то ботву, мысленно отмахнувшись от некстати возникшего предположения: «Попадет ведь мне от нее!» Прогремел сапогами по настилу, и мгновенно просчитав ситуацию, принял хитрое решение. Завел и сдал задом на середину протоки свой большой катер. Примерно прикинул направление. Закрепил руль, разломав через колено одно из удилищ, второй частью, прижал педаль газа. Катер взревел и полетел прямо на большую воду. Георгий поняв, что у него в запасе остались считанные мгновенья, успел кувыркнуться с борта. Не всплывая, сделал пару гребков под водой, ушел под защиту берега.