X. В. фон Минних
Головин
Андрей Рух
Praes. in cancell. acad. d. 22 octobr. 1737.
К тексту «промемории» приложен довольно подробный план (табл. XXXIX), снабженный следующей подписью.
Опись строению по сему плану
А. Полаты, библиотека и кунсть-камора. В. Полаты академическия, при том деревянные покои построены: № 1. Кухня профессора Делиля. № 2. Дровяной и материальный двор, и при том две светлицы с сенми, где живет надсмотрщик от академии Шмит, и караульная. № 3. Столярная. № 4. Словомытная.
Вновь от академи строить желают: № 5. Сарай и конюшну с избою профессору. № 6. Светлицы для анатоми. № 7. Кузницу и слесарную. № 8. Словолитную и где спиртус сидят. № 9. Магазейн и караульная.28
Приведенный текст «промемории» и приложенный к ней план, в сочетании с другими архивными материалами, дает возможность сделать следующие выводы:
1. В первой половине XVIII в. на территории Таможенного переулка, то есть именно там, где были проведены археологические исследования, имелись деревянные строения.
2. В непосредственной близости к Кунсткамере находилась поварня (на приведенном нами плане она обозначена цифрой 1), принадлежавшая знаменитому астроному XVIII в., академику Ж. Н. Делилю, являвшемуся одним из ведущих специалистов Петербургской Академии наук.29 Есть все основания для того, чтобы предположить тождественность этой постройки с тем деревянным строением, которое изображено на упомянутой выше гравюре XVIII в. (табл. XXXVIII).
3. Поскольку поварня Делиля, как это устанавливается в результате анализа архивных материалов, некогда находилась непосредственно на территории наших раскопок, можно полагать, что значительную часть обнаруженных предметов следует связывать именно с этим зданием.
4. Факт наличия на территории раскопок вспомогательных строений, имевших отношение к Академии наук, делает понятным и то обстоятельство, что наряду с предметами быта были найдены вещи, близкие к научному обиходу — стеклянная аптечная посуда, линза, аптечные глиняные банки.
5. На основании указа императрицы, подписанного «за руками. .. кабинетных министров», и исходя из интересов пожарной безопасности здания Кунсткамеры, комиссия предписала сломать поварню Делиля и перенести ее на другое место. Таким образом, архивный материал указывает на 1737 г. как на одну из верхних дат отложения обнаруженного при археологических исследованиях культурного слоя, что не противоречит тем датировкам, определение которых было сделано на вещевом материале, в целом относящемся, как об этом уже было сказано, к первой половине XVIII в.
6. Что касается подпола деревянного здания, который был выявлен при раскопках, то не исключена возможность того, что он мог относиться к зданию, помеченному на плане, приложенном к «промемории», цифрой 5. Иными словами, сруб был найден там, где предполагалось согласно текста «промемории» построить «сарай и конюшну с избою» для профессора Ж. Н. Делиля. Во всяком случае факт принадлежности деревянной постройки, часть подпола которой была выявлена раскопками, к одному из вспомогательных хозяйственных или жилых строений Петербургской Академии наук вряд ли может вызвать сомнения.
На первый взгляд вызывает некоторое недоумение тот факт, что для того чтобы снести маленький домик — поварню, потребовался специальный правительственный указ. Это недоумение рассеивается, если вспомнить ту политическую ситуацию, которая сложилась в Петербурге к 1737 г.
В этот период Петербург, так же как и вся Российская империя, переживал тяжелое и мрачное время расцвета бироновщины. Вся власть в государстве фактически находилась в руках алчной и беспринципной «немецкой» партии, возглавлявшейся фаворитом императрицы Анны — Эрнестом Бироном, а также Минихом и Остерманом. Отличавшаяся крайней леностью по части дел государственных, императрица Анна Иоанновна повелела с 1735 г. считать указы, подписанные двумя кабинет-министрами, равносильными указам, подписанным лично царицей 30 (любопытно, что привлеченный нами документ — «промемория» — сочинен именно на основании такого указа, составленного «за руками господ кабинетных министров»).
Недовольство бироновщиной росло и ширилось как в провинции, так и в столице империи — Петербурге. Тайная канцелярия была озабочена появлением в лесах под Петербургом «лихих людей», для предотвращения их проникновения в город были даже вырублены леса по «перспективной дороге», вдоль Фонтанки, по Нарвской дороге. Событием, произведшим особое впечатление на правительство, явился огромный пожар, который начался 24 июня 1737 г. Современники событий предполагали, что пожар этот был не случаен, а возник в результате преднамеренного поджога. И действительно, на чердаке одного из домов, находившегося в непосредственной близости от дворца Елизаветы Петровны, были обнаружены горючие материалы и даже бочки с порохом.31 Вследствие этих событий правительство попыталось предпринять энергичные меры, для того чтобы обезопасить основные здания города, в том числе здание Петербургской Академии наук, от возможных поджогов. Именно поэтому были выработаны новые жесткие правила предосторожностей «от пожарного случая» и, в частности, определено расстояние, на котором вспомогательные строения должны были находиться от «академических полат». И, наконец, именно потому такой, казалось бы, незначительный вопрос, как уничтожение маленькой поварни Делиля, стал одним из основных пунктов специального правительственного указа; надо полагать, что немаловажную роль во всем этом деле сыграло то обстоятельство, что территория, прилежащая к зданию Кунсткамеры, как об этом явственно свидетельствуют материалы раскопок, издавна являлась местом сосредоточения значительного числа простого работного люда.
Большое число работных на территории академических зданий не может и не должно вызывать удивления — здесь в XVIII в. на протяжении очень долгого времени велись строительные и отделочные работы. Достаточно указать хотя бы на строительство здания Кунсткамеры, которая возводилась с 1718 по 1727 гг. (последний год считается условной датой первоначального завершения основных работ) и находившегося рядом с ней дворца Прасковьи Федоровны. Так например, только в 1726 г. на строительстве обоих этих зданий трудилось около 250 работных людей. Строительные работы, связанные со зданием Кунсткамеры, продолжались в 30-х гг. XVIII в. и позднее. Есть все основания полагать, что работные и мастеровые люди подолгу жили поблизости от тех объектов, на строительстве которых они были заняты — трудность переправ (при Петре I, например, не существовало мостов через Неву) исключала, в частности, возможность ежедневного перемещения больших партий людей, занятых на работах. Мастеровые люди одно время были поселены даже в самом здании Кунсткамеры (вспомним приведенное выше свидетельство М. В. Ломоносова).